Абдурахман джами - персидская, арабская, суфийская и вся восточная поэзия. Переводы сочинений Джами на русский язык

Абдуррахман Джами Абдуррахман Джами

(1414-1492 гг.) персидский и таджикский поэт и философ-суфий Беспечность есть причина всяких бедствий. Бесчеловечия кто обнажает меч,
Тот сам падет, сражен мечом бесчеловечным. В победе зла - падение твое.
В добре твоем - спасение твое. Дела мои - любовь, труды - любовь.
О, жизнь моя! Твои плоды - любовь. Достоинству нас не научит тот,
Кто недостойно сам себя ведет. Ешь столько, чтобы тела зданье
не гибло от перееданья. Зависть для ума - что боль для глаза.
От зависти ослепнуть может разум. Как ни грохочет эхо громких дел,
У эха и у славы есть предел. Коль черен сердцем старый человек, -
Какая польза, что он прожил век? Лучший среди людей тот, кто больше приносит пользы другим. Невыносимой мукою томим
Тот, кто во всем завидует другим.
Всю жизнь тоской и злобою дыша,
Затянута узлом его душа. Не должностью облагораживается и возвышается человек, но должность благодаря человеку становится благородной и высокой. Не золотом, не серебром прославлен человек.
Своим талантом, мастерством прославлен человек. Не мучь безмерно душу каждый час
Исканьем в мире власти и богатств. Один язык у нас, а уха - два,
Чтоб слышать много, но беречь слова. Признание в самом себе порока - Вот что его скрывает от врагов. Терпенье той волшебнице подобно,
Что воду в жемчуг превратить способна. Ты никому не можешь быть судьей,
Пока к добру не обращен душой. Когда в грязи стираешь платье ты,
Не жди от этой стирки чистоты.

(Источник: «Афоризмы. Золотой фонд мудрости.» Еремишин О. - М.: Просвещение; 2006.)

Сводная энциклопедия афоризмов . Академик . 2011 .

Смотреть что такое "Абдуррахман Джами" в других словарях:

- (1414 92), персидский и таджикский поэт и философ суфий (см. СУФИЗМ). Прозаические суфийские трактаты, цикл поэм «Семь корон» (1480 87), 3 лирических дивана (1479 91) утверждают достоинство человека, идеалы добра, справедливости и любовь как… … Энциклопедический словарь

- (7.11.1414, Джам, близ Нишапура, Хорасан, ‒ 9.11.1492, Герат), персидский и таджикский философ и писатель. Считается завершителем классического периода поэзии на языке фарси. Родился в семье влиятельного духовного лица. Получив образование в… …

ДЖАМИ Абдуррахман Нураддин ибн Ахмад - (1414—1492), персидский и таджикский поэт, философ суфий. Цикл поэм «Семь корон, или Созвездие Большой Медведицы»: «Саламан и Абсаль» (мистич. аллегория; 1480), «Дар благородным» (1481—82), «Четки праведников» (1482—83), «Юсуф и… … Литературный энциклопедический словарь

- (1414 92) персидский и таджикский поэт и философ суфий (см. Суфизм). Прозаические суфийские трактаты, цикл поэм Семь корон (1480 87), 3 лирических дивана (1479 91) утверждают достоинство человека, идеалы добра, справедливости и любовь как… … Большой Энциклопедический словарь

- (1414 1492), персидский и таджикский поэт и философ суфий (см. Суфизм). Прозаические суфийские трактаты, цикл поэм «Семь престолов» (1480 87), в том числе «Юсуф и Зулейха», «Лейли и Меджнун», «Книга мудрости Искандера» (ответ на «Искандер наме»… … Энциклопедический словарь

Абдуррахман Нураддин ибн Ахмад (7.11.1414, Джам, близ Нишапура, Хорасан, 9.11.1492, Герат), персидский и таджикский философ и писатель. Считается завершителем классического периода поэзии на языке фарси. Родился в семье влиятельного… … Большая советская энциклопедия

Нураддин Абдуррахман (1414 92), персидский поэт, проповедник суфизма; через одного из своих мюридов Алишера Навои, Джами, сторонившийся придворных кругов и ведший жизнь аскета, оказывал порой влияние на государственные и политические дела. Автор… … Современная энциклопедия

Абдуррахман Нуреддин бин Ахмад (7 X 1414, Джам, Хорасан, ныне Иран 8 XI 1492, Герат, ныне Афганистан) перс. и тадж. поэт, философ, теоретик музыки. Автор Трактата о музыке, созданного во 2 й пол. 15 в. в Герате на яз. фарси. Рукопись… … Музыкальная энциклопедия

Джами Н. А. - ДЖАМИ́ Нураддин Абдуррахман (1414–1492), перс. и тадж. поэт и философ суфий. Прозаич. суфийские трактаты, цикл поэм Семь престолов (1480–87), в т. ч. Юсуф и Зулейха, Лейли и Меджнун, Книга мудрости Искандера (ответ на Искандер наме… … Биографический словарь

- (Республикаи Советии Социалистии Тоджикистон) Таджикистан. I. Общие сведения Таджикская АССР образована 14 октября 1924 в составе Узбекской ССР; 16 октября 1929 преобразована в Таджикскую ССР, 5 декабря 1929… … Большая советская энциклопедия

Книги

• Джами. Избранные произведения , Джами. Абдуррахман Джами принадлежит к числу крупнейших персидско-таджикских деятелей культуры классического периода. Он был писателем, философом, филологом, музыковедом. Характерная черта его…

Джами Абдуррахман

Абдуррахман ДЖАМИ

Перевод В. Державина Газели "Взгляд мой, видящий мир земной..." "Что видел в мире этот шейх..." "Мне чуждой стала Мадраса..." "Я пьян - целую ручку чаши..." "Вот из глаз твоих две слезинки..." "Безумец, сраженный любовью к тебе..." Кыт"а "Я поднял выю помыслов высоких..." "Джами, ты ворот жизни спас..." "В саду словесном..." Из "Книги мудрости Искендера"

Взгляд мой, видящий мир земной, - от тебя. Мир цветущий, как сад весной, - от тебя. Пусть не светит мне серп молодой луны. Дом мой полон яркой луной - от тебя. Так ты мечешь аркан, что хотели бы все Перзнять бросок роковой - от тебя. Кто увидел тебя, не укроется тот Ни щитом, ни стеной крепостной - от тебя. Роза хвасталась: "т, мол, одежда ее. Но ведь амбровый дух иной - от тебя. И должна разорваться одежда твоя, Чтоб упасть, отделиться кабой - от тебя. Говоришь ты: "Что хочет Джами от меня?" Я хочу лишь тебя самой - от тебя. Что видел в мире этот шейх, укрывшись в своем дому, Отрекшийся от нужд людских, себе лишь нужный самому? Он сам живую с миром связь, как пуповину, перегрыз, И словно шелковичный червь, ушел в свой кокон - чужд всему. Зачем, живой среди живых, бежит он от людских тревог? От всех избавясь, от себя куда уйти? В какую тьму? Он в зрелости, исполиеп сил, достойных дел не совершил. Ты, как неверному, ему не доверяйся потому... Ведь он верблюжьих бубенцов не слышал средь степных песков. Ты, внемля проповедь его, не верь и слову одному. Влюбленный в ложный внешний блеск, он груду раковин

купил. Бесценный жемчуг свой за них отдав неведомо кому. Джами, не спрашивай его о чаше истинной любви, Из чаши той не довелось и полглотка отпить ему.

Мне чуждой стала Мадраса, и ханака мне не нужна, Обителью молитв моих отныне стала майхана. В круженье зикра голоса дервишей не влекут меня, Спешу под сень, где пай звучит, где песня пьяная слышна. Что спрашиваешь ты меня о шейхах и об их делах? Тут глотка зычная, мой друг, и стоязычная нужна. Где кравчий, рушащий обет и попирающий запрет? Мы благочестье продадим за пиалу иль две вина. Ты о любви мне расскажи! Я лучше сказок не слыхал Под куполом страны чудес, что сказок исстари полна! Сожги крыла, как мотылек, пади у пог своей свечи, Чтобы сердца воспламенять, она всевышним зажжена. Но ты, Джами, чуждайся тех, кто внешним блеском увлечен! Не в каждой раковине, друг, жемчужина заключена.

Я пьян - целую ручку чаши или кувшина основанье, Средь пьяниц - малых и великих - с утра свершая возлиянье. Мне вместо четок во сто зерен дай леденец - к вину заедку, И не тащи меня поститься из дома, где весь век - гулянье. Изумлено любовью нашей, сегодня время позабыло О мотыльке, свече, о розе и соловье повествованья. Что мне возобновлять с тобою мое старинное знакомство? Я для тебя лишен достоинств, чужак исполнен обаянья! Юродивого дразнят дети, им на потеху он бранится, Но камни, что в меня бросаешь, не удостою я вниманья. Тот день, когда тебя служанка причесывала перед свадьбой, Принес для тысяч душ влюбленных невыносимые терзанья. Джами, лишь тот любить достоин, кто сердцем мужествен,

как воин. Так будь же тверд, готов и жизнью пожертвовать без колебанья.

Вот из глаз твоих две слезинки заблестели на роьах щек, Будто брызги дождя упали на тюльпановый лепесток. Если ты слезу уронила, что же мне сказать о себе, Если слезы текут безмолвно по щекам моим, как поток. У тебя действительно слезы, а не только отблеск моих, Что в глазах твоих я когда-то, словно в зеркале, видеть мог. Всюду, где на тропинку сада упала твоя слеза, То живая роза раскрылась, то нарцисса влажный цветок. Словно редкие перлы-слезы для ушных подвесок твоих На изогнутые ресницы нанизал ювелир-зрачок. Изумленный редкостным перлом светлой тайны твоей любви, Нанизал Джами ожерельем жемчуг слова на нитку строк.

Безумец, сраженный любовью к тебе, таится в руине любой. Пред яркой свечой лица твоего луна - мотылек ночной. Все горе Якуба малой равно частице моих скорбей, Юсуфа цветущая красота ничто пред твоей красотой. Живое сердце, живая душа не для себя нам даны. Все, что дано нам, мы тратим в пути к далекой встрече с тобой. Пусть я коснулся дерзкой рукой родинки черной твоей. За зернышко бедного муравья грешно растоптать ногой. И пусть у нас разрушится дом, спасибо свету любви, Что есть у нас обиталище мук на улице бедствий глухой. Нет потерявшим сердце свое дороги в твой радостный град; Темной разлуки нам доля дана да пыль руины пустой. Выпив глоток из кубка тоски, сознанье Джами потерял; Горе, коль кравчий ему поднесет полный кубок такой.

Я поднял выю помыслов высоких, Освободившись от ярма стяжанья; Презрел богатства, власть. Мне светит бедность; Пред ней, как ночь пред солнцем, тьма стяжанья.

Джами, ты ворот жизни спас из лапы бытия, Но не схватил рукой подол того, что алчешь ты. Погибло шесть десятков лет. Закинь же невод свой, Чтобы с уловом он пришел всего, что алчешь ты.

В саду словесном соловей таланта, данного творцом, В семи двусткшьях создает напев живой, созвучий строй. В любой газели - "Хафт пайкар" хранителя казны Ганджи, И сто сокровищ смысла в ней, когда сумеешь ты, открой. Семь бейтов суть одна газель, а каждый бейт - из двух мисра. Не возмущайся, что газель зовут "семеркою двойной". Пусть будет бейтов шесть или пять, по сути это та ж газель. Ты вглядывайся в грани строк, следи за тайной их игрой.

ИЗ "КНИГИ МУДРОСТИ ИСКЕНДЕРА" НАЧАЛО ПОВЕСТВОВАНИЯ

[Файлакус - Филипп, отец Александра Македонского.]

Былых времен историки для нас Об Искендере начали рассказ: В тот год, как файлакусова страна Над миром засияла, как весна, Венчающий невесту счастья свет Дал сына шаху на закате лет. Ты скажешь - это с высоты высот Звездою новой вспыхнул небосвод. И поколеньям будущим в пример, Младенцу дали имя - Искеидер. А на восьмом его году отец На голову надел ему венец, Назвал его наследником царей, Под власть его привел богатырей. Когда же все вельможи той земли Присягу Искендеру принесли Служить ему на всем его веку, Послал он сына к знаний роднику. И с просьбой царь пред Арасту предстал, Чтоб муж премудрый сына воспитал. Ученому сказал: "Ни мгла, ни тьма Не скроют солнца твоего ума. Ты звезды отразил, как океан, Ты знаньем озарил страну Юнан [Юнан - Греция.]. Ты, мудрый, как гармонию светил, Мир меж людьми и строй установил. И тот путями истины идет, Кто из ключа твоих познаний пьет. Когда б не ты - от неразумных дел И от раздоров мир бы потемнел. Познанья благо в людях неравно, Природой все не каждому дано. Пусть к мудрому несведущий придет, Чтоб научиться двигать жизнь вперед. По если неуч презрит свет наук, Ему не даст добра небесный круг. И если царь не будет мудрецом, Он родину не озарит венцом. И если царь в невежестве погряз, Он - горе для народа и для вас... Возлюбленный - он у меня один, Моя надежда, Искендер, мой сын. Чиста его сознания скрижаль, Достойна начертания скрижаль. Пусть учится у вас наследник мой Быть мудрым в управлении страной. Пусть так он будет вами обучен, Чтоб государство возвеличил он, Чтоб в иачынаньях добрых был счастлив И к людям всем, к народу справедлив, Чтоб завершил он замыслы отца, Утешил обездоленных сердца!" Услышал Арасту наказ царя И приступил, усердием горя, К наставничеству, и своим огнем Зажег светильник в сердце молодом. Учил его, как надобно уметь Все трудности в пути преодолеть. Талант к познаньям - сокровенный пыл В душе измлада Искендер таил. Он сверстников своих опередил, Такой в нем был запас духовных сил. Наука Арасту не зря прошла И пышно в Искендере расцвела. Покров с лица природы он сорвал, Строенья мира тайну он узнал. Ключ знанья он у Эклидуса [Эклидус - Эвклид] взял, Кругов планетных знаки прочитал. Стал, наконец, он разумом велик, Шатры деяний светлые воздвиг. Расцвел и вырос - мощен и высок Принес плоды посаженный росток. Познал законы он небесных сфер, Лишь истина была ему пример. Не обольщался внешним видом он, Лицом к явлений сути обращен. И, возмужав душой, он был готов Писать на свитке мира и веков.

Абд ур-Рахман Джами - персидский писатель, величайший поэт XV века, философ, музыковед, ариф (мудрец, ведающий, познавший) и известный ученый, завершитель классического стихосложения на языке фарси.

У него были прозвища Hyp уд-Дин, Имад уд-Дин, Дашти, позже он был наделен тахаллусом (литературным псевдонимом) Джами.

Великий Алишер Навои в своем стихотворении, посвященном гениальному персидскому поэту Джами, своему духовному наставнику и другу, почитая его за мудрость, щедрую доброту и безмерную отзывчивость к людям, говорил:

"Он, как звезда Полярная в пути,

К познанью призван избранных вести.

Он клады перлов истины открыл,

В зерцале сердца тайну отразил."

Введение

В современном мире идет напряженный поиск новых путей развития, новых «смысловых» ориентиров, который осуществляется в различных областях человеческой культуры - в философии, в искусстве, в религиозном постижении мира, в науке. Речь идет о фундаментальных основаниях человеческого бытия, о выработке новых ценностей, которые призваны обеспечить стратегию выживания человечества.

Мир всегда был и останется многоликим, хотя революции последних двух столетий - социальные, научно-технические, информационные - значительно унифицировали его.

Разделение культур на западные и восточные подразумевает не только их географическое расположение, но и различную ментальность населяющих эти территории народов, то есть различие в характеристике способов и методов познания мира, научных, религиозных, художественных, эстетических и духовных ценностей, основных мировоззрений, общественно - экономических и политических структур.

Проблема диалога культур актуализирована остротой различных межрегиональных и межнациональных конфликтов, так как взаимодействие культур и их диалог - это наиболее благоприятная основа для развития межэтнических, межнациональных отношений, необходимая для разрешения противоречий и конфликтных ситуаций современного мира. Понятие диалога в данном случае выступает и применяется в качестве способа «цивилизованного сосуществования» культур, искусств и различных школ гуманитарного взаимопонимания и взаимодействия различных народов, сообществ и культур.

Один из немногих европейцев, постигших суть персидской поэзии, Иоганн Вольфганг Гете, говорил: «Персы из всех своих поэтов за пять столетий признали достойными только семерых (Фирдоуси, Низами, Анвари, Руми, Хафиза и Джами), а ведь и среди тех, кого они не назвали, многие будут лучше меня».

По словам современника, "книга Гете ("ЗАПАДНО-ВОСТОЧНЫЙ ДИВАН") словно шкатулка, полная жемчуга и драгоценностей, нужно открывать ее снова и снова, смотреть на одно, смотреть на другое, не можешь насытиться тихим светом одного, блеском другого, сияющими красками третьего, - так много в этой книге мудрости, духа, любви".

В ней Гете сумел органически соединить восточную и западную литературную культуру, высказал очень важную по тем временам мысль о ее общечеловеческом значении, не забывая при этом, что Восток и Запад все-таки совершенно разные культурно-исторические формации. И продемонстрировал все это через самое простое и сложное, общечеловечески понятное - Любовь, внутренний мир человека, который был так важен для романтика. Однако Гете показал внутренний мир не отдельного человека, а целой культуры, еще раз возвещая этим общечеловеческую ценность восточной поэзии и культуры. Главным героем в этой книге является сам Восток во всем своем многообразии и переменчивости, во всей своей таинственности и страстности, неповторимости.

Джами уделяет много внимания вопросам воспитания. Как и его предшественники, особенно Саади, он считает очень важным для молодого поколения овладение знаниями: знание освещает человеку путь в жизни и помогает ему преодолеть все трудности и препятствия, встречающиеся на его пути.

ДЖАМИ ГЛУБОКО ОСОЗНАВАЛ ВЫСОКОЕ ПРЕДНАЗЧЕНИЕ ФИЛОСОФИИ И КУЛЬТУРЫ ДЛЯ РАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА НА ЗЕМЛЕ:

("КНИГА МУДРОСТИ ИСКАНДЕРА")

"Ученому сказал: "Ни мгла, ни тьма

Не скроют солнца твоего ума.

Ты звезды отразил, как океан,

Ты знаньем озарил страну Юнан [Юнан - Греция.].

Ты, мудрый, как гармонию светил,

Мир меж людьми и строй установил.

И тот путями истины идет,

Кто из ключа твоих познаний пьет.

Когда б не ты - от неразумных дел

И от раздоров мир бы потемнел.

Познанья благо в людях неравно,

Природой все не каждому дано.

Пусть к мудрому несведущий придет,

Чтоб научиться двигать жизнь вперед."

ИСТОРИЧЕСКО-КУЛЬТУРНЫЙ ОЧЕРК

После смерти Улугбека в культурном отношении стало возвышаться значение Герата. Особенно он вырос при правлении Султан-Хусейна, во владения которого также входили Закаспийская область и Хорезм. Герат был расположен на стыке больших торговых путей, и на его базарах велась торговля товарами как местного производства, так и доставленными из Китая, Индии, Западной Европы, России.

Вместе с ростом городского строительства, различных отраслей ремесленного производства, торговли и т. д., в Герате наблюдается значительный подъем культуры, проявившийся в развитии поэзии, миниатюрной живописи, каллиграфии, музыки, танца и других видов искусства, причем заметную роль в этом играли городские ремесленные слои. Таким образом, стольный город Султан-Хусейна становится прославленным центром умственной деятельности эпохи.

Культура Герата периода правления Султан-Хусейна не являлась плодом творения только того времени, а представляла собой синтез культурного наследия саманидской и других эпох. Она вобрала в себя культурные достижения многих областей мусульманского Востока - и Хорасана, и Мавераннахра, и Хорезма.

Одним из обстоятельств, оказавших существенное влияние на развитие литературы и искусства этого периода, явилась дружба двух выдающихся личностей того времени - таджикского поэта и ученого Абдурахмана Джами и его ученика, друга и покровителя, узбекского поэта и государственного деятеля Алишера Навои.

Знакомство Джами с Навои произошло, видимо, после переезда последнего в Герат (1469). Оно вскоре (к 1476-1477 гг.) переросло в глубокую привязанность, соединявшую их в течение всей жизни. Тесное сближение этих двух выдающихся личностей привело к общности в их творческих замыслах, миросозерцании, взглядах на литературу, искусство, вопросы государственной и личной жизни.

Вокруг Джами и Навои группировались поэты, ученые, историки, художники, каллиграфы, архитекторы. Джами и Навои являлись инициаторами и организаторами больших собеседований, литературных диспутов, на которых обсуждались вопросы культурной жизни - поэзии, прозы, музыки, живописи.

Деятелями гератского культурного центра были также и крупные мастера-исполнители - музыканты Хаджа Абдулла Марварид, Кульмухаммад Уди, Шайх Наи, Хусейн Уди, которые, по утверждению Бабура, "приобрели громкую славу и успех при помощи и поддержке бека" (Навои), танцор Саад Бадр, композиторы Гулям Шади, Миргази и другие. Практическое развитие этих отраслей искусства вызвало появление теоретического обобщения достижений музыкальной культуры ("Трактат о музыке" Джами). В это же время продолжает свою деятельность организованная при Шахрухе библиотека, в которой были собраны искусные переписчики, каллиграфы и переплетчики, занимавшиеся коллективным художественным оформлением списков "Шахнаме" Фирдоуси, произведений Низами Ганджави, Саади, Джами, Навои и других.

Среди каллиграфов и миниатюристов наибольшей известности достигли "царь каллиграфов" Султан Али; "Рафаэль Востока" Камалиддин Бехзад, создавший новое течение в миниатюре; Хаджа Мухаммад Наккаш, Шах Музаффар и другие.

Плодами творения гератского круга явились труды по различным отраслям науки: "Трактат об арабской грамматике" Джами, представлявший собой комментарий к сочинению знаменитого арабского филолога Ибн-ал-Хаджиба (Кофия); "Этика Джалала" Джалалиддина Даввани; "Этика Мухсини" Хусейн Ваиза Кашифи. Хусейн Ваизом также в это время была переработана "Калила и Димна" под названием "Лучи Канопуса" ("Анвари Сухайли"). Не перечисляя все работы, появившиеся в культурном круге Герата, укажем лишь, что насчитывается пятьдесят семь названий различных исторических и научно- теоретических сочинений, которые были созданы при непосредственной материальной и моральной поддержке Алишера Навои и Абдурахмана Джами.

Абдурахман Джами, великий гуманист эпохи, сумел снискать любовь простых людей - ремесленников, крестьян, представителей искусства, - защитником, учителем, наставником и другом которых он являлся. Он был признан еще при жизни современниками, в том числе всеми представителями династии тимуридов. Его авторитет "вождя и главы поэтов при Султан-Хусейне" (Бабур) настолько был велик, что он считался крупнейшей личностью эпохи, величайшим поэтом и ученым, старцем и наставником, прославленным далеко за пределами Средней Азии, Хорасана, Ирана, Закавказья, Турции и Индии. Однако, несмотря на это, великий поэт с предельной строгостью относился к себе, к своему образу жизни, был в высшей степени прост в быту, как обыкновенные земледельцы и ремесленники. Много оригинальных рассказов, связанных с жизнью Джами, его поступками, свидетельствующими о его своеобразии, необычайной скромности, простоте, разумности, содержится в произведениях современников поэта.

Абдурахман Джами, получивший всеобщее полное признание еще при жизни, был главным авторитетом своего времени в общественной жизни, в науке, философии, искусстве, в мастерстве поэтического слова. Решающим во всем этом, увековечившим славное имя великого Джами, было его общечеловеческое поэтическое наследие, перед которым преклонялись не только просвещенные умы Востока, но и гордые властители различных восточных государств.

Один из самых плодовитых авторов в персоязычной поэзии, Абдурахман Джами оставил после себя великое поэтическое наследие. Он создал цикл романтических и суфийско-философских поэм под названием "Хафт авранг" ("Семь престолов"), называемый по-русски "Семерицей", три дивана - традиционные сборники газелей, рубай, строфических стихов, разделенных в соответствии с основными этапами его жизни и названных по предложению Алишера Навои - по образцу трех диванов Амир Хусрава Дехлави - "Первая глава юности", "Средняя жемчужина в ожерелье", "Заключение жизни".

Крупнейшим поэтическим произведением Джами является "Хафт авранг" ("Семь престолов"). Оно состоит из цикла поэм, имеющего семь частей:

1. "Дар благородным" (1481-1482);

2. "Четки праведников" (1482-1483);

3. "Юсуф и Зулейха" (1485);

4. "Лейли и Меджнун" (завершена в 1485г.);

5. "Книга мудрости Искандера" (1485);

6. "Золотая цепь" (3 ее части составлялись в разные периоды жизни автора);

7. "Саламан и Абсаль" (1480-1481).

К шедеврам творческого наследия Абдурахмана Джами (да и не только одного его, и не только поэзии XV в., но и всей таджикско- персидской литературы вообще) можно отнести его поэму "Саламан и Абсаль". Эта поэма вот уже в течение пяти веков находится в центре внимания истинных любителей поэтического слова, страстных поклонников романтических и романических преданий и, конечно, тонких ценителей поэзии мудрости. Она является не только значительным художественным произведением, впервые разрабатывающим в высокой литературной форме древний сюжет, но и поэмой, отражающей литературные, философские, общественно- политические взгляды мыслителя в его зрелом возрасте.

"Саламан и Абсаль" Джами стала известна Западной Европе в прошлом столетии: в 1856 году поэма была переведена английским стихом известным английским поэтом Фитцджеральдом (1809-1883), прославленным переводчиком четверостиший Омара Хайяма. На французский язык "Саламан и Абсаль" переведена прозой - перевод осуществлен и издан в Париже в 1927 году Августом Брикте.

Первый перевод на русский язык "Саламан и Абсаль" Джами выполнен советским востоковедом Константином Чайкиным и издан в 1935 году к III Международному конгрессу по иранскому искусству и археологии.

БИОГРАФИЯ

Абдуррахман Джами- родился в ночь на 23 шаабана 817/ 3 ноября 1414 года в семье богослова в селении Хардгард, расположенном между Гератом и Мешхедом. Его полное имя - Нураддин Абдуррахман ибн Низамаддин Ахмад ибн Шамсаддин Мухаммад. Литературный псевдоним (тахаллус) он получил, как это было принято в то время, по месту рождения, он прославился как Дашти, по той причине, что был выходцем из квартала Дашт Исфахана (в Иране). Однако поэт некоторое время жил в Джаме и, возможно, что он родился в Джаме, и поэтому получил тахаллус Джами. Некоторые авторы тазкире пишут, что его предки во времена Хорезм-шахов переселились из Исфахана в Хорасан и поселились в селении Джам. Джами значит «родом из Джама».

Его отец Низамаддин Ахмад был образованный и просвещенный человек, он стал основным наставником будущего поэта. Сам Джами позднее о нем сказал: «Воистину, мы были учениками своего отца, так как владеть языком выучились у него». Джами с 4-х лет посещал школу, в течение семи лет изучал Коран, быстро овладел грамотой, прошел курс арабской грамматики, познакомился с классическими произведениями персоязычной литературы.

Одиннадцатилетним подростком Джами вместе с родителями переезжает в Герат. Джами здесь продолжал образование, сначала в медресе Низамийе, затем в медресе Дилкаш. Изучает арабский язык, логику, поэтику, риторику, теологию, философию. Слушает лекции видных ученых, постигает основы точных наук: астрономии, математики, геометрии. Получив серьезные знания, начинает заниматься самостоятельным научным творчеством.

Джами из Герата затем переехал в Самарканд и жил там. В Самарканде и в Бухаре Джами тоже поступает в знаменитую медресе и продолжает совершенствовать свои знания в области геодезии и теологии у ведущих ученых. Преподаватели отмечали у Джами исключительные способности и неутолимую жажду знаний. Скупой на похвалы Кази-заде Руми однажды не удержался от того, чтобы не сказать о Джами: «С тех пор, как существует Самарканд, еще не переправлялся к нам через воды реки Аму человек, равный по уму, благородству и находчивости этому юноше из Джама».

Через некоторое время после учёбы Джами из Самарканда вернулся в Герат и был удостоен почестей султана Хусейна Байкара, и до конца своей жизни жил в почете и славе. Великий поэт стал большим другом и духовным наставником своему ученику амиру Алишеру Навои.

Джами после изучения известных наук своего времени и достижения совершенства приступил к духовному совершенствованию и стал последователем дервишеского ордена накшбандийе.

Джами в Ирфане был приверженцем «единства бытия» ("вахдат-е воджуд") и как мыслитель он стоит на одном уровне с другими поэтами, так как он прославился не только как великий поэт, но и как ученый, познавший явные и скрытые науки своего времени. Суфии считали его совершенным арифом. В кругу ученых пользовался большим авторитетом и уважением.

Окруженный почетом, он сторонился дворцовых увеселений, любил общение с простыми людьми и был к отношении к людям очень щедрым. Джами на собственные средства построил две медресе, представляющие собой замечательные архитектурные сооружения, ханаку - обитель для суфиев и странноприимный дом. Для круга очень близких людей и избранных учеников он проводил уроки по теории поэзии, по философии и труднейшим вопросам теологии. Нередко на этих уроках изучались произведения самого Джами, поэт подробно комментировал ученикам свои стихи и произведения предшественников. Вокруг Джами объединялись поэты, ученые, историки, художники, каллиграфы, архитекторы. В кругу ученых Джами являлся инициаторам и организаторам больших собеседований, литературных диспутов, на которых обсуждались вопросы культурной жизни - поэзии, прозы, музыки, живописи.

Его авторитет наставника и главы поэтов при Султан-Хусейне настолько был велик, что он считался крупнейшей личностью эпохи, величайшим поэтом и ученым, мудрецом, прославленным далеко за пределами Средней Азии, Хорасана, Ирана, Закавказья, Турции и Индии.

Абдурахман Джами оставил после себя великое поэтическое наследие,многие книги и трактаты.

ПРОИЗВЕДЕНИЯ ДЖАМИ

Джами считается завершителем классического периода поэзии на персидском языке. Он написал свои произведения на персидском и арабском языках, в прозе и поэзии. . Его творческое наследие весьма многогранно, значительное место в нем занимают религиозные и суфийско-мистические сочинения. Его книга ал-Фава’ид ад-дийа’ийа (Шарх-и Мулла) на протяжении 500 лет считалось основным учебным пособием по арабской грамматике в медресе Хурасана и Мавараннахра. В их числе «Шарх-е кафийе» (""Комментарий к «Кафийе") Ибн Хаджиба по синтаксису, известный среди ученых как «Шарх-е Джами»; «Нафахат ул-унс» ("Ароматные веяния"); «Бахаристан» ("Весенний сад"); «Хафт оуранг» ("Семь престолов") Джами состоит из семи маснави. «Силсилат уз-захаб» ("Золотая цепь"), «Саламан ва Абсал», «Тухфат ул-ахрар» ("Подарок праведных"), «Субхат ул-абрар» ("Четки праведников"), «Йусуф ва Зулейха», «Лейли ва Маджнун», «Хирад-наме-е Искандари» ("Книга мудрости Искандера"). Воистину Джами показал себя мастером в сочинении маснави, и мастерство его в сочинении маснави выше, чем у Хосроу Дихлави, который, подражая Низами, сочинил «Хамса» ("Пятерицу").

В произведениях Джами основными темами являются темы морали и мистицизма. Джами в своей книге

" Чихил хадис" — переложение в стихах в виде 40 четверостиший (руба‘и) избранных им самим сорока хадисов. Абдурахман Шейх Джами совершил паломничество в Мекку, после чего написал Рисала-йи манасик-и хаджж ва-‘умра (о паломничестве в Мекку и ал-Мадину). Агиографический труд Шавахид ан-нубувва посвящен биографии и пророческой миссии Мухаммада.

Самое значительное сочинение Шейха Джами по суфизму —« Нафахат ал-унс мин хадарат ал-кудс» — содержит жизнеописания более 600 суфиев.

Джами написал ряд сочинений по теории суфизма, в частности «Лава’их, Тахкик ал-мазахиб» и «Рисалат фи-л-вуджуд». Особое место в этом списке занимают «Рисала-йи суханан-и хваджа Парса», в котором содержится мистическое толкование изречений Мухаммада Парсы, и «Рисала-йи шара’ит-и зикр» (другое название — «Рисала-йи тарика-йи накшбандийа»), в котором он к существовавшим восьми принципам школы хваджаган добавил три принципа Баха’ ад-дина Накшбанда.

Особо значимы среди научных трудов Абдурахмана Джами по суфизму его комментарии к сочинениям различных авторов. В их числе комментарии к сочинениям «Ион ал-‘Араби» — «Шарх-и Фусус ал-хикам» (1491 г.) и «Накд ан-нусус фи шарх-и Накш ал-фусус» (1458-59 г.), а также к художественным произведениям — «Шарх-и байтайн-и Маснави-йи Маулави» (другое название — Найнама), передающий

суфийский смысл двух начальных байтов «Маснави» Джалал ад-дина Руми» (1207-1273), и «Шарх-и байт-и амир-и Хусрав», посвященный суфийскому толкованию одного байта, из касиды амира. Хусрава Дихлави (1253-1324). Кроме того, он написал комментарии к касыдам Ибн ал-Фарида под названием «Лавами‘ фи шарх-и касида-йи хамрийа-йи мимийа-йи фаридийа» и «Шарх-и касида-йи та’ийа», а также к своим 46 руба‘и — «Шарх-и руба"ийат». Особую значимость представляет «Аши‘‘ат ал-лама‘ат» (1481 г.) — подробный философско-мистический комментарий к «ал-Лама‘ат» Фахр ад-дина ‘Ираки (1207-1289), Для Джами основное средство познания истины (= Бога) — это любовь.

Диван газелей и касыд Джами из таджикский персидский язык переведено на разные языки мира.

ДАТА СМЕРТИ

СТРОКИ МУДРОСТИ, НАПИСАННЫЕ ВЕЛИКИМ ПОЭТОМ:

"Беспечность есть причина всяких бедствий. Фахр ад-дина

Диван газелей и касыд

ДАТА СМЕРТИ

Трауром по поэту было охвачено все население Герата. Оплакивание поэта продолжалось целый год. Гробница Джами до наших дней остается местом паломничества. Жители Герата по нерушимой давней традиции каждый четверг приходят к его могиле читают Коран,вспоминают о нем.

СТРОКИ МУДРОСТИ, НАПИСАННЫЕ ВЕЛИКИМ

Бесчеловечия кто обнажает меч,

Тот сам падет, сражен мечом бесчеловечным."

"В победе зла — падение твое.

В добре твоем — спасение твое."

"Дела мои — любовь, труды — любовь.

О, жизнь моя! Твои плоды — любовь."

"Достоинству нас не научит тот,

Кто недостойно сам себя ведет."

"Ешь столько, чтобы тела зданье

Не гибло от перееданья."

"Зависть для ума — что боль для глаза.

От зависти ослепнуть может разум."

"Как ни грохочет эхо громких дел,

У эха и у славы есть предел."

"Когда в грязи стираешь платье ты,

Не жди от этой стирки чистоты."

"Коль черен сердцем старый человек,

Какая польза, что он прожил век?"

"Невыносимой мукою томим

Тот, кто во всем завидует другим.

Всю жизнь тоской и злобою дыша,

Затянута узлом его душа."

"Один язык у нас, а уха — два,

Чтоб слышать много, но беречь слова."

Терпенье той волшебнице подобно,

Что воду в жемчуг превратить способна.

"Ты никому не можешь быть судьей,

Пока к добру не обращен душой."

Абдурахман Джами внес неоценимый вклад в развитие литературы и языка своей эпохи, что достойно оценено в научных трудах ученых: С. Айни, Е.Э.Бертельса, И.Брагинского, А.Мирзоева, А.Афсахзода, Р.Хадизоде, С. Нафиси, З.Сафо.

Действительно, некоторые лексические единицы в его поэзии имеют до 40-50 синонимов, каждый из которых выбран автором в качестве моделирующего объекта, что формирует индивидульный, неповторимый художественный и образный стиль поэтического произведения.

Поддерживая мысль Саади, что знание должно быть связанным с практикой, Джами писал: «Раз занимаешься овладением наукой, старайся применить ее на практике». Целью овладения знаниями должна быть подготовка к тому, чтобы стать полезным д

Хайриддини Абдулло - Руководитель отдела по духовному воспитанию и духовной культуре Общероссийского общественного движения «Таджикские трудовые мигранты».

Мавлана Нуриддин Абдур-Рахман ибн Низамиддин Ахмад Джами (1414-1492) — знаменитый персидский по-эт - завершитель классического периода поэзии на персидском языке, блистательный ученый, богослов. Он родился в провинции Джам около Герата (современный Афганистан) в Хорасане в семье влиятельного духовного лица, обучался в престижной религиозной школе Герата, где достиг значительных успехов в области арабской риторики. В 22 года он написал трактат по астроно-мии и геометрии, который послал в Самарканд в академию точных наук Улугбека.

Результатом было приглашение учиться в академии. Таким образом, Джами продолжил образование в Самарканде, изучая среди других предметов также астрономию и математику. Большую часть жизни Джами провел в Герате под покровительством султана Хусейна Байкары из династии Тимуридов. Султан также оказывал покровительство известным художникам-миниатюристам Бихзаду и Шаху Музаффару. Прославленный множеством талантов, Джами не раз получал приглашение жить при дворе в Дели и Стамбуле, однако роскоши столиц он предпочел родной город.

Историческая справка

С переходом в 1469 году Мавераннахра к детям Абу Саида, а Хорасана - к потомкам Умаршайха, империя Тимура полностью распалась. В этот период наиболее крупным владетелем Хорасана был султан Хусейн (1469-1506), установивший относительно прочную власть и около сорока лет правивший в Герате. Султан Ахмад правил в 1469-1494 годах в Закаспийских владениях и Мавераннахре с центром в Самарканде. Время Тимура и тимуридов было для Средней Азии эпохой величайшего внешнего блеска. Столицу Тимура Самарканд, украшенный величественными архитектурными сооружениями, был одним из крупнейших и богатейших городов мира. Город этот стал центром науки при внуке Тимура - Улугбеке. После смерти Улугбека в культурном отношении стало возвышаться значение Герата, где произошел подъем культуры, проявившийся в развитии поэзии, миниатюрной живописи, каллиграфии, музыки.

По пути духовного совершенствования

В возрасте не старше 40 лет Джами встал на путь тасаввуфа в Герате. Его духовным наставником стал шейх Саадиддин Мухаммад Кашгари, ученик великого Шаха Бахауддина Накшбанди. Позднее Джами познакомился с шейхом Убайдуллой Ахраром, с которым переписывался на протяжении всей своей жизни. Джами оказал влияние на персидских, тюркских и индийских суфиев. Особо место принадлежит написанному им трактату - сборнику биографий суфийских шейхов «Нафахат-аль-унс» («Дуновения обители святости»). Трактаты Джами «Лаваких» («Вспышки света») и «ад-Дурра аль-фахира» («Славная жемчужина») посвящены рассмотрению сложных вопросов суфийской философии. В «Лаваких» автор вкратце изложил историю идей тасаввуфа.

Все письменное наследие Джами, состоящее в формах двустиший маснави, газелей , рубаи , кыт’а - сборников лирических стихотворений, а также сборников поучительных историй и притч, пронизано ароматом тасаввуфа. Джами писал трактаты, в том числе коммен-тарии к Священному Корану, к суфийской поэзии Ибн аль-Фарида, произведениям Мухийаддина Ибн аль-Араби. В касыдах «Море тайн» и «Сияние духа» Джами осуждал рационализм Ибн Сины. Он также написал еще целый ряд прозаических рассуждений о филологии, стилистике, приемах поэтического творчества, стихосложении - рифме и метрике, о музыке - композиции и ритме, арабском синтаксисе. Всего после него осталось около 40 произведений.

Джами воспевал любовь к Аллаху и рассуждал о проблемах человека - наилучшего творения Всевышнего. Его призыв к утверждению идеа-лов общечеловеческой справедливос-ти — равенства людей независимо от их сословно-го происхождения, нравственные тре-бования, обращенные к каждому че-ловеку, сохранили свою актуальность по сей день.

Джами помог доверенному сановнику тимуридского султана Хусейна Мир Алишеру Навои (1441- 1501) встать на путь тариката - духовного очищения. Позднее Навои основал и содержал ханаку ихласийа в Герате, а также 90 рибатов. Алишер Навои известен как покровитель искусств и выдающийся поэт и прозаик, первый поэт, писавший на тюркском чагатайском языке:

«Но наслаждались люди «Арбаин» лишь на языке фарси,

А тюрки с пользою постичь стихи те не могли.

Тогда я цель поставил пред собою: для народа моего,

Переложу стихи, не пропустив из «Арбаина» ничего».

Джами всячески поощрял усилия Навои в деле развития тюрко-язычной, литературы. В свою очередь, успехи гератской школы литературы и науки на фарси были многим обязаны деятельности Навои. Вокруг Джами и Навои группировались поэты, ученые, историки, художники, каллиграфы, архитекторы. Его учениками счи-тали себя не только поэты и писате-ли, но музыканты и певцы, каллигра-фы и ученые-богословы. Многие круп-нейшие произведения литературы XV века были посвящены Джами или созданы под влиянием его творчества. К нему приезжали многие писатели и ученые из Мавераннахра, Азербайджана, Индии и Ирака. Ма-лой Азии и Аравии, многие вели с ним постоянную переписку. Со-хранилось 337 писем-автографов. В них Джами давал советы о благоустройст-ве городов и строительстве дорог, бо-ролся против беззаконий чиновников, оказывал материальную помощь дея-телям культуры и учащимся, добивался облегчения бедственного положения простых тружеников, уменьшения налогов.

Несмотря на свою известность, Джами был в прост в быту, как простой земледелец или ремесленник. В произведениях современников Джами говорится о его своеобразии, необычайной скромности, простоте, разумности.

Тасаввуф и поэзия

Поэтическое творчество и тонкие духовные переживания в тасаввуфе отличаются друг от друга: самовыражение и самоутверждение личности, с одной стороны, и добровольное растворение в Аллахе — с другой. Суфии сосредотачиваются на свете (нур), любви (мухаббат) и излияниях (фейз) Аллаха, поэты стремятся выразить свои утонченные и почти неуловимые переживания в творческом процессе. Иногда духовное переживание и поэтическое творчество могут дополнять друг друга или даже полностью отождествляться друг с другом. Поэты и суфии, говоря о своем духовном опыте, часто используют символы и аллегории, позволяющие выразить тончайшие переживания. Это невозможно передать с помощью логически стройных рассуждений, требующих ясности, четкости, предсказуемости и строгой взаимосвязи между объектом и языком описания.

Поэтический опыт и опыт духовных практик обладают эмоциональным, а не фактическим содержанием. Их воздействие на читателя или слушателя в значительной степени определяется его способностью уловить связь между почти неуловимыми ассоциациями и соотнести их со своими собственными переживаниями. Поэтому нередко духовные переживания на пути тасаввуфа нередко облачаются в поэтическую форму. Однако суфийскую поэзию нельзя расценивать как простое вербальное воспроизведение духовных переживаний. Поэтические образы и переживания суфия определяются символами и ценностями исламской традиции, в которой он был воспитан, и его личным индивидуальным мировоззрением и темпераментом.

Тонкие переживания на пути тасаввуфа позволяют увидеть мир не таким, каким его воспринимают простые верующие. Такое особое восприятие мира зачастую вызывает у него желание в устной или письменной форме поведать другим людям о своем полном духовном перерождении. Эти переживания нельзя передать простыми словами, жестами, движениями, описать с помощью формальной логики. Язык поэзии принципиально отличается как от логически последовательного языка науки, так и от языка, принятого в повседневном общении. Важной чертой поэтического способа выражения является то, что он позволяет создать текст, допускающий сразу несколько разных толкований, отличается пластичностью и способностью описывать одновременно несколько предметов, явлений и ощущений. Это позволяет каждому читателю найти в одном и том же тексте свое собственное понимание поэтических образов и аллегорий.

И поэзия, и переживание суфия имеют эмоциональный и интуитивный характер. Именно с этой точки зрения следует рассматривать творческое наследие великих суфийских поэтов, как Аттар, Руми и Джами .

Семь престолов (Большая медведица)

Главную поэтическую славу Мавланы Абдурахмана Джами составляет цикл романтических и суфийско-философских поэм под названием «Хафт авранг» («Семь престолов»). «Дар благородным» («Тухфат аль-ахрар») - о благородной нравственности и любви к Аллаху. «Четки праведников» («Субхат аль-абрар») — суфийского и дидактического содержания. «Юсуф и Зулейха» — одно из наиболее изящных произведений персидской словесности. У суфиев любовь Золейхи к Иосифу означает любовь раба к своему Создателю. «Лейли и Меджнун» — идиллическая поэма из жизни кочевых арабов, герой и героиня принадлежат к двум враждующим родам. «Книга мудрости Искандера» («Хиреднаме-и-Искендер») - дервишское рассуждение о тщете людского счастья. «Золотая цепь» («Сельселет-аз-захаб») пронизано суфийскими аллегориями. «Саламан и Абсаль» - эпическая поэма, наполненная аллегориями.

Три дивана любви

Лирические стихотворения Джами заключаются в трех его «Диванах». Это сборники газелей, рубай, строфических стихов, разделенных в соответствии с основными этапами его жизни - «Первая глава юности» («Фатихат-аш-шабабб»), «Средняя жемчужина в ожерелье» («Васитат аль-икд»), «Завершение жизни» («Хатимат аль-хайат»).

Любовь для него — движущая сила Вселенной, самое возвышенное чувство, объеди-няющее в единое целое духовное и телесное, человека и природу, вечное и преходящее, божественное и мир-ское. Все явления приро-ды, вопросы морали, нравственности, политики, истории, общественной жиз-ни в лирике автор рассматривал с позиции влюбленного.

Блестящий мастер ритма, рифмы, тонкий знаток языка, Джами выступал против усложненности стиля литера-турного произведения, добиваясь яс-ности поэтической мысли. По мнению Джами, «стих должен быть прозрач-ным родником, рубинами обильным,— не песком...». Рубины мысли он ценил едва ли не больше стилистического изящества.

Стихами изложено также описание двух святынь — Мекки и Медины и «Доказательства пророческого достоинства Мухаммада (мир ему и благословение)».

Бахористон

Цветы поэзии Джами не вя-нут вот уже в течение пятисот лет. В его поэме «Весенний сад» («Бахористон»), состоящей из 8 книг, есть прозаические части, завораживающие рифмы, назидательные новеллы. Это увлекательная энциклопедия жизни и нравов людей — от мусорщика до падишаха, поэтиче-ский ответ на поэму Саади «Гулистан». Язык прост и ясен и напоминает народную речь с обили-ем пословиц, несущих мудрость веков. Рифмованная проза — «садж» — строга и проз-рачна, как додуманная до конца мысль.

Сталь закаленную разгрызть зубами ,

Путь процарапать сквозь гранит ногтями ,

Нырнуть вниз головой в очаг горящий ,

Жар собирать ресниц своих совками ,

Взвалить на спину ста верблюдов ношу ,

Восток и Запад измерять шагами —

Все это для Джами гораздо легче,

Чем голову склонять пред подлецами .

Таков урок челове-ческого достоинства. Поэт убежден, что «нельзя уважать подлеца лишь потому, что он красив, нельзя вбивать в глаз гвоздь лишь потому, что он золо-той».

Величайшим счастьем для человека Джами считал облегчение им страда-ний и тягот народа. Вот истинный критерий оценки че-ловека, а не знатность и богатство, положение в обществе. Главное в том, что несет человек людям, каков его духовный мир. Нередко правители XV века свой деспотизм прикрывали религи-озным рвением.Поэт срывает с них маски ложного благочес-тия. По его убеждению, справедли-вость правителя в течение часа богоугоднее, чем его молитвы в течение шестидесяти лет. Однако, правители должны быть добродетельными только в отношении добрых и честных людей и карающими — в отношении жесто-ких, злых и бессердечных. Джами описал идеальное государства без войн, безбедных и богатых, где царят равенство, добро, свободный труд, справедливость и знание.

То город был особенных людей.

Там не было ни шаха, ни князей.

Ни богачей, ни бедных. Все равны,

Как братья, были люди той страны.

Был труд их легок, но всего у них

В достатке было от плодов земных.

Их нравы были чисты. И страна

Не ведала, что в мире есть война.

По утверждению поэта, улучшения общества можно добиться путем мо-рального усовершенствования челове-чества. Джами ставил конкретную работу, приносящую пользу окружающим людям, - труд ремес-ленника, крестьянина, собирателя хвороста выше происхождения, богатства, высоких чинов, выше показного, неискреннего и лицемерного поклонения Всевышнему.

Значение творчества

Джами прожил 78 лет и два дня. Умер 9 ноября 1492 года. В день его смерти весь город Герат был в трауре. По повелению султана, поэту-дервишу были устроены блестящие похороны. С тех пор прошло более полтысячелетия. Стихи Джами еще при жизни переводил на тюркский Алишер Навои. Кашмирский поэт Сривара тогда же переложил на санскрит поэму Джами «Юсуф и Зулейха». Его произведения были по-пулярны среди грузин, азербайджан-цев, туркмен, узбеков, индийцев, ара-бов. Его читают на хинди, татар-ском, арабском, на язы-ках пушту, урду и пенджаби, европейских языках.

Творчество Джами тем ценно, что оно воспевает любовь к Аллаху, то, без чего обязательное поклонение Всевышнему не может быть искренним.

Примеры стихов

Я на рассвете у цветка

спросить решился, удручен:

«Зачем, таясь от соловья,

столь поздно он раскрыл бутон?»

Шепнул мне ветер:

«Оттого он улыбнуться опоздал, —

Своею кровью обожжен,

он от других скрывает стон».

Как может зеркало души

мир просветленно отражать,

Когда лик друга твоего

раздумья тенью омрачен?

Ношу я, как серьгу в ушах,

совет седого мудреца,

Алмазом мысли речь свою

не зря оттачивает он:

«Эй, правду выслушай, сынок,

коль мне сопутствовать решил,

Земные страсти погреби,

забудь, что ты самовлюблен».

Джами, испытывай себя,

не устрашась грядущих мук, —

Перл, что достался без труда,

никем не будет оценен!

ГАЗЕЛИ

Доколе будем мы внимать своим страстям,
Обманывать, петлять по всем земным путям?
Устав от бытия, мы умоляем Бога
О том небытии, где будет сладко нам.

КЫТ ` А

Бездарному, как ни старайся, ничем нельзя помочь.
Бесплодны все твои усилья, и труд напрасен твой.
На глиняный забор сухую колючку положи, -
Не расцветет она от солнца и влаги дождевой.

Я поднял выю помыслов высоких,
Освободившись от ярма стяжанья;
Презрел богатства, власть. Мне светит бедность;
Пред ней, как ночь пред солнцем, тьма стяжанья.