Синтаксические средства выразительности в русском языке таблица. Николаев А

Синтаксис художественной речи

Если лексика отражает знание людей о предметах, формирует понятия (любое слово – это всегда в каком-то смысле понимание предмета), то синтаксис отражает отношения между предметами и понятиями. Скажем, предложение «птица летит» отражает отношение между «птицей» (это сфера лексики, мы должны знать, что такое птица) и «лететь» (это тоже лексика, мы понимаем, что значит «лететь»). Задача синтаксиса – установить связи между этими понятиями. Синтаксис так же моделирует мир, как и лексика. Системы установленных языком отношений в разных культурах могут значительно отличаться друг от друга. Существуют, например, языки, в которых практически (в нашем смысле) не отражены отношения времени. Фраза «он вчера ходил на рыбалку» принципиально не переводима на эти языки, поскольку лексика не зафиксировала понятия «вчера и сегодня», а грамматика и синтаксис не позволяют выразить отношения времени. Любое столкновение с иной синтаксической моделью вызывает трудности. Именно поэтому, например, русские школьники и студенты, изучающие английский язык, испытывают сложности с системой времен, особенно с группой Perfect. Русскому студенту бывает нелегко понять, почему, скажем, Present Perfect для англичанина кажется настоящим временем, ведь в русской модели оно кажется прошедшим.

В художественной литературе у синтаксической модели та же судьба, что и у лексики: художественная речь опирается на сложившуюся норму, но одновременно эту норму расшатывает и деформирует, устанавливая какие-то новые связи. Например, ошибочные с точки зрения «нормального синтаксиса» тавтологические конструкции могут в стихотворении оказаться понятнее и правильнее логически безупречных. Вспомним известное стихотворения М. Кузмина:

Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,

все мы четыре любили, но все имели разные

«потому что»:

одна любила, потому что так отец с матерью ей

Велели,

другая любила, потому что богат был ее любовник,

третья любила, потому что он был знаменитый

Художник,

а я любила, потому что полюбила.

С точки зрения «нормы» здесь нарушено почти все: мы видим повторы, нарушение порядка слов (инверсию), тавтологию. Но с точки зрения поэзии здесь все совершенно правильно, а тавтологическая связь «любила, потому что полюбила» понятнее и естественнее всех предыдущих «логических».

У каждого писателя свой синтаксический рисунок, своя система предпочтений, наиболее органичная его художественному миру. Одни предпочитают прозрачные синтаксические конструкции, другие (например, Л. Н. Толстой) – сложные, утяжеленные. Заметно различается синтаксический рисунок стиха и прозы. Не случайно чуткий к языку А. С. Пушкин пишет в «Графе Нулине»:

В последних числах сентября

(Презренной прозой говоря).

Фраза «в последних числах сентября» показалась поэту слишком «нормальной» для стиха, она уместнее в прозе. Отсюда и оговорка.

Словом, синтаксический рисунок текста зависит от очень многих факторов. Вместе с тем мировой культурой описаны и освоены многие характерные «нарушения нормы», без которых сегодня художественная речь вообще едва ли возможна. Эти приемы получили название «синтаксических фигур». Часть этих приемов одновременно касается лексики и синтаксиса, их принято называть лексико-синтаксическими , другие в основном относятся к сфере синтаксиса, соответственно называются собственно синтаксическими.

Лексико-синтаксические средства

Оксюморон – прием, когда одно понятие определяется через свою невозможность. В результате оба понятия отчасти теряют смысл, и образуется новое значение. Особенность оксюморона в том, что он всегда провоцирует смыслопорождение: читатель, столкнувшись с вопиюще невозможной фразой, начнет «достраивать» смыслы. Писатели и поэты часто пользуются этим приемом, позволяющим сказать о чем-то кратко и емко. В ряде случаев оксюморон бросается в глаза («Живой труп» Л. Н. Толстого, «Горячий снег» Ю. Бондарева), в других он может быть менее заметен, обнаруживает себя при более вдумчивом прочтении («Мертвые души» Н. В. Гоголя – ведь у души нет смерти, «мертвая зелень ветвей» у пушкинского анчара – ведь зеленая листва у дерева знак жизни, а не смерти). Огромное число оксюморонов мы найдем в поэзии А. Блока, А. Ахматовой и других корифеев русской поэзии.

Катахреза – нарочито алогичное высказывание, имеющее выразительный смысл. «Да она же рыба! И руки-то у нее какие-то белые, рыбьи». Ясно, что у рыбы рук быть не может, метафора построена на катахрезе.

Антитеза – резкое противопоставление чего-либо, подчеркнутое синтаксически. Классическим примером антитезы является пушкинская характеристика отношений Ленского и Онегина:

Они сошлись. Волна и камень,

Стихи и проза, лед и пламень

Не столь различны меж собой.

Обратим внимание, что у Пушкина подчеркнутая антитеза отчасти снимается следующей строкой, что делает ситуацию неоднозначной.

Синтаксические средства, связанные с повторами

Повтор. Самым простым средством является собственно повтор (удвоение) . Риторическое значение такого повтора огромно. Человек устроен так, что повторенному несколько раз действию он верит больше, чем действию, про которое сказано, что оно сильное. Например, фраза «Я его ненавижу, ненавижу, ненавижу» произведет больший эффект, чем «Я очень сильно его ненавижу». Художественная роль повтора огромна. И прозаическая, и особенно поэтическая художественная речь с древнейших времен изобилует повторами, эстетическое воздействие повторов люди оценили на самой заре искусства. Повторами полны и фольклорные тексты, и современная поэзия. Повторенное слово или повторенная конструкция не просто «раскачивает» эмоцию, но приводит к некоторому замедлению речи, позволяя сосредоточиться на опорном и важном слове. В этом смысле повтор связан с другим важным поэтическим приемом – ретардацией (искусственным замедлением речи). Ретардация может достигаться разными способами, повтор – самый простой и известный. В качестве примера приведем одно из самых известных и пронзительных стихотворений Николая Рубцова:

Плыть, плыть, плыть

Мимо могильных плит,

Мимо церковных рам,

Мимо семейных драм...

Скучные мысли – прочь!

Думать и думать – лень!

Звезды на небе – ночь!

Солнце на небе – день!

Плыть, плыть, плыть

Мимо родной ветлы,

Мимо зовущих нас

Милых сиротских глаз...

Анафора , или единоначатие – повторение звуков, слова или группы слов в начале предложения, законченного абзаца (в стихотворной речи – строфы или строки):

«Мой долг мне ясен. Мой долг – делать мое дело. Мой долг – быть честным. Мой долг я исполню».

В прозаической речи, произносимой вслух, анафора позволяет усиливать эффект от приводимых доказательств и примеров. Повтор в начале каждого предложения «умножает» значимость аргументов: «Именно в этих местах он провел свое детство. Именно здесь он прочел первые книги. Именно здесь он написал первые строки».

Особенно вырастает роль анафоры в стихотворных текстах, где она стала одной из почти обязательных примет стиха:

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди,

Жди , когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди , когда снега метут,

Жди , когда жара,

Жди , когда других не ждут,

Позабыв вчера.

Жди , когда из дальних мест

Писем не придет,

Жди , когда уж надоест

Всем, кто вместе ждет.

Знаменитое стихотворение К. Симонова невозможно представить без анафорического заклинания «жди меня».

В только что цитированном стихотворении Николая Рубцова, удвоение «плыть, плыть, плыть» резонирует с анафорой «мимо…, мимо…, мимо…», что создает тонкий психологический рисунок стиха.

Эпифора – повторение одних и тех же слов в конце смежных отрезков речи, прием, противоположный анафоре: «Найти нужное решение и сделать то, что нужно, – вот что главное в их работе . Быстро отреагировать на ситуацию и не растеряться – вот что главное в их работе . Сделать свою работу и вернуться живыми к женам – вот что главное в их работе …»

В поэтической речи эпифора иногда (достаточно редко) проявляется в виде слова или выражения, заканчивающего любую строку, как, например, в стихотворении Е. Евтушенко «Улыбки»:

У тебя было много когда-то улыбок:

Удивленных, восторженных, лукавых улыбок,

Порою чуточку грустных, но все-таки улыбок.

У тебя не осталось ни одной из твоих улыбок.

Я найду поле, где растут сотни улыбок.

Я принесу тебе охапку самых красивых улыбок…

Но гораздо чаще эпифора в поэзии – это повторение опорного слова или выражения через какой-то фрагмент текста, своеобразный «небольшой рефрен». Она очень характерна для восточной поэзии и ее стилизаций. Вот, например, фрагмент восточной стилизации М. Кузмина:

Цветут в саду фисташки, пой, соловей!

Зеленые овражки пой, соловей!

По склонам гор весенних маков ковер;

Бредут толпой барашки. Пой, соловей!

В лугах цветы пестреют, в светлых лугах!

И кашки, и ромашки. Пой, соловей!

Весна весенний праздник всем нам дарит,

От шаха до букашки. Пой, соловей!

Эпанафора (анадиплосис) , или стык – прием, при котором конец предложения повторяется в начале следующего. «Все мы ожидаем друг от друга понимания наших сокровенных желаний . Наших сокровенных желаний , исполнения которых мы все втайне ждем».

Прием стыка всем хорошо известен по народной русской поэзии или ее стилизациям:

Станем-ка, ребята, челобитную писать ,

Челобитную писать , во Москву посылать.

Во Москву посылать, царю в руки подавать.

В поэзии эпанафора – один из самых частых и любимых приемов:

Я мечтою ловил уходящие тени ,

Уходящие тени погасавшего дня,

Я на башню всходил, и дрожали ступени ,

И дрожали ступени под ногой у меня.

Известное многим со школы хрестоматийное стихотворение К. Бальмонта построено, кроме всего прочего, на постоянных эпанафорах.

Многосоюзие , или полисиндетон – умышленное увеличение количества союзов в предложении. При употреблении этой риторической фигуры речь замедляется вынужденными паузами, и подчеркивается роль каждого из слов, а также единство перечисляемого. Многосоюзие является, по сути, частным случаем анафоры: «А дом, а родных, а друзей, а соседей ты не забыл?»

Бессоюзие , или асиндетон – такое построение речи, при котором опускаются союзы и соединяющие слова, что придает высказыванию динамичность и стремительность, как, например, в пушкинской «Полтаве»:

Швед, русский колет, рубит, режет,

Бой барабанный, клики, скрежет.

Синтаксический параллелизм – прием, при котором соседние предложения строятся по одинаковой схеме. Сходность таких элементов речи часто обеспечивается анафорой или эпифорой: «Я вижу, как изменился город и на его улицах появились дети; я вижу, как изменились дороги, и на них появились новые иномарки; я вижу, как изменились люди и на их лицах появились улыбки».

Градация – такое расположение частей высказывания, относящихся к одному предмету, при котором каждая последующая часть оказывается более выразительной, чем предыдущая: «Я не знаю ни страны, ни города, ни улицы, ни дома, где она живет»; «Мы готовы возражать, спорить, конфликтовать, воевать!» Иногда градацию отличают от схожей фигуры «накопление» (повтор с семантическим усилением, скажем, накопление синонимов с возрастающей экспрессией). Чаще сегодня говорят только о градации, объединяя все схожие приемы этим термином:

В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов ,

Там будешь горе горевать.

(А. С. Грибоедов)

Амплификация – повторение речевых конструкций или отдельных слов. Амплификация может выражаться, например, в накоплении синонимов или сравнений. «Мы стараемся выстраивать добрые, дружеские, отношения, мы стараемся, чтобы наши отношения были братскими, надежными». Под амплификацией часто подразумевается также возвращение к одной и той же мысли, ее углубление. Частным видом амплификации является приращение (наращение ) – прием, когда текст всякий раз повторяется с каждым новым фрагментом. Этот прием очень популярен в английской детской поэзии. Вспомним «Дом, который построил Джек» (перевод С. Я. Маршака):

Вот дом,

Который построил Джек.

А это пшеница,

В доме,

Который построил Джек.

А это веселая птица-синица,

Которая часто ворует пшеницу,

Которая в темном чулане хранится

В доме,

Который построил Джек…

Хиазм – обратный параллелизм. «Мы научились относиться к животным, как к людям, но это не значит, что нужно относиться к людям, как к животным». Зеркальная выразительность хиазма давно взята на вооружение поэтами и писателями. Удачный хиазм, как правило, приводит к запоминающейся формуле: «Надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть».

Синтаксические средства, не связанные с повторами

Парафраз – заведомое искажение известной фразы, применяемое в риторических целях. Например, фраза «Человек – это звучит горько» парафразирует знаменитую фразу Горького «Человек – это звучит гордо». Сила парафраза в том, что начинают «играть» контексты, знакомые слушателю, и возникает явление резонанса. Поэтому парафраз всегда будет убедительнее, чем та же мысль, высказанная без обыгрывания известного афоризма.

Риторический вопрос – вопрос, который не требует ответа, но имеет эмоциональное значение. Часто это утверждение, высказанное в вопросительной форме. Например, риторический вопрос «И у кого же нам теперь спросить, что делать?» подразумевает «Теперь нам не у кого спросить, что делать».

Риторическое восклицание. Обычно этим термином называют восклицание как таковое. При помощи восклицания можно прямо передать эмоции: «Что это было за время!» Восклицание выражается интонационно, а также же при помощи междометий и особой структуры предложения: «О, какие перемены нас ждут!» «Боже мой! И все это происходит в моем городе!»

Риторическое обращение – условное обращение к кому-либо в рамках монолога. Это обращение не открывает диалога и не требует ответа. В действительности это утверждение в форме обращения. Так, вместо того, чтобы сказать «Мой город изуродован» писатель может сказать: «Мой город! Как тебя изуродовали!» Это делает утверждение более эмоциональным и личным.

Парцелляция – нарочитое «дробление» синтаксической конструкции на простые элементы, чаще всего с нарушением синтаксической нормы. Парцелляция очень популярна у писателей и поэтов, так как позволяет выделить каждое слово, сделать на нем акцент. Например, известный рассказ А. Солженицына «Матренин двор» с точки зрения синтаксической нормы должен был бы заканчиваться так: «Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит ни село, ни город, ни вся земля наша». Но писатель использует парцелляцию, и фраза становится гораздо выразительнее: « Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село.

Ни город.

Ни вся земля наша».

Инверсия – нарочитое нарушение правильного порядка слов. В современной культуре инверсия – норма поэтической речи. Она не только позволяет оттенить нужные слова, но и радикально расширяет возможности ритмической пластики речи, то есть делает возможным «вписать» нужное сочетание слов в заданный ритмический рисунок стиха. Поэзия почти всегда инверсионна:

Любви, надежды, тихой славы

Недолго нежил нас обман…

(А. С. Пушкин)

Синтаксических средств выразительности очень много, рассказать обо всех в пределах нашего пособия физически невозможно. Стоит еще отметить перифраз (описание какого-то понятия или явления вместо его прямого называния), эллипсис (пропуск необходимого языкового элемента, например, «а он – к ней» вместо «а он бросился к ней») и др.

Самое высшее проявление мастерства публичного выступления - это контакт со слушателями, то есть общность психического состояния оратора и аудитории. Эта общность возникает на основе совместной мыслительной деятельности, сходных эмоциональных переживаний. Отношение говорящего к предмету речи, его заинтересованность, убежденность вызывают у слушателей ответную реакцию. Как гласит пословица, слово принадлежит наполовину тому, кто говорит, и наполовину тому, кто слушает. Необходимо чувствовать аудиторию и уметь корректировать свою речь в зависимости от ее реакции. Оратор должен иметь широкий круг знаний по многим вопросам, и уметь вести дискуссию на любую тему.

Главные показатели взаимопонимания между коммуникантами - положительная реакция на слова выступающего, внешнее выражение внимания у слушателей (их поза, сосредоточенный взгляд, возгласы одобрения, кивки головой, улыбки, смех, аплодисменты), "рабочая" тишина в зале. Контакт - величина переменная. Он может быть полным (со всей аудиторией) и неполным, устойчивым и неустойчивым в разные фрагменты произнесения речи.

Чтобы завоевать аудиторию, надо установить с ней и постоянно поддерживать, зрительный контакт. Выступающий обычно медленно обводит взглядом слушателей.

Перед началом речи выдерживают небольшую психологическую паузу - 5 – 7 секунд. Речь оратора не должна быть монотонной. Фразы должны произноситься с разной интонацией. Они разделяются паузами.

Для современной ораторской речи является характерным сочетание логико-аналитических и эмоционально–образных языковых средств.

Как бы не интересна была тема, внимание аудитории со временем притупляется. Его необходимо поддерживать с помощью следующих ораторских приемов:

· Вопросно-ответный прием. Оратор ставит вопросы и сам на них отвечает, выдвигает возможные сомнения и возражения, выясняет их и приходит к определенным выводам.

· Переход от монолога к диалогу (полемике) позволяет приобщить к процессу обсуждения отдельных участников, активизировать тем самым их интерес.

· Прием создания проблемной ситуации. Слушателям предлагается

ситуация, вызывающая вопрос: "Почему?", что стимулирует их познавательную активность.

· Прием новизны информации, гипотез заставляет аудиторию предполагать, размышлять.

· Опора на личный опыт, мнения, которые всегда интересны слушателям.

· Показ практической значимости информации.

· Использование юмора позволяет быстро завоевать аудиторию.

· Краткое отступление от темы дает возможность слушателям "отдохнуть".

· Замедление с одновременным понижением силы голоса способно привлечь внимание к ответственным местам выступления (прием "тихий голос").

· Прием градации - нарастание смысловой и эмоциональной значимости слова. Градация позволяет усилить, придать им эмоциональную выразительность фразе, сформулированной мысли.

· Прием инверсии - речевой оборот, который как бы развертывает привычный, общепринятый ход мыслей и выражений на диаметрально противоположный.

· Прием апелляции к собственным мыслям.

Среди приемов ораторской речи, существенно повышающих ее эффективность и убедительность, следует особо выделить лексические приемы. Практически во всех руководствах по ораторскому искусству среди лексических приемов рекомендуется использовать так называемые тропы.

Троп - (от греч. trоpos - поворот, оборот речи), употребление слова или выражения в переносном, образном смысле; в более узком значении - словопреобразование, посредством которого достигается эстетический эффект выразительности в речи (художественный, публицистический, бытовой и др.). К тропам относят сравнения, метафоры, эпитеты, гиперболы и другие.

Сравнение - один из наиболее часто используемых приемов, который обладает большой убеждающей силой, стимулирует у слушателей ассоциативное и образное мышление и тем самым позволяет оратору достичь желаемого эффекта.

Метафора - это перенос названия одного предмета на другой, это речевое сближение 2 явлений по сходству или контрасту. Например: "Локомотив истории остановить невозможно..."

Эпитет - образное определение предмета, явления, раскрывающее его сущность. Например: "Студент - это не сосуд, который следует заполнить знаниями, а факел, который надо зажечь!.."

Аллегория - иносказательно изображает что-либо. Например: "Однажды прохожий спросил у строителя: «Что ты делаешь?» Тот подумал и ответил: «Не видишь? Вожу камни.» Второй строитель на тот же вопрос ответил: «Зарабатываю деньги!»

Гипербола представляет собой вид тропа, состоящего в преднамеренном преувеличении свойств, качеств предметов и явлений. Например: "Редкая птица долетит до середины Днепра".

Специфика устной речи проявляется в построении фраз и целых предложений. Считается, что в публичном выступлении предпочтение следует отдавать более коротким предложениям, они лучше воспринимаются на слух и запоминаются. Кроме того, короткое предложение позволяет более вариантно подходить к изменению интонации.

Перечисленные языковые средства контакта помогают преодолеть "барьер", служат объединению говорящего со слушателями.

СИНТАКСИЧЕСКИЕ ПРИЁМЫ РИТМИЗАЦИИ В ДРЕВНЕРУССКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ (НА ПРИМЕРЕ «МОЛЕНИЯ ДАНИИЛА ЗАТОЧНИКА» И «ПОВЕСТИ О ГОРЕ-ЗЛОЧАСТИИ»)

Калинин Константин Андреевич

студент 4 курса, кафедра русского языка и литературы НИСПТР, РФ, г. Набережные Челны

Глухова Ольга Петровна

научный руководитель, канд. филолог. наук, доцент НИСПТР, РФ, г. Набережные Челны

Данная работа посвящена изучению текстов древнерусских произведений с точки зрения их ритмической организации.

Как известно, предкам русскихлюдей в древние времена чувство ритма не было чуждо. Можно вспомнить хотя бы русские былины, исторические и бытовые песни, сказки, пословицы и поговорки и т. д. Часть из этих произведений пелась или произносилась нараспев. Для этого нужна была специальная ритмическая организация художественного текста.

Ритмичной была и значительная часть литературы Древней Руси. Многие исследователи древнерусской литературы отмечали это её свойство. Особенно ярко это проявляется в произведениях торжественного и учительного красноречия, в памятниках, которым присуща большая эмоциональность, лиричность, в агиографических произведениях. Также явление ритмизации ярко проявляется в таких древнерусских произведениях, которые возникли на стыке книжной стихии и фольклора.

Цель данной работы: проанализировать и описать основные синтаксические приёмы ритмизации в древнерусских текстах.

Неслучаен и выбор произведений для анализа. Первое произведение, которое мы выбрали для анализа, «Моление Даниила Заточника», относится к концу XII или началу XIII века, к тому периоду, когда книжная литература соприкоснулась с фольклором и начали образовываться новые жанры на стыке древнерусской литературы и фольклора. Другое произведение, «Повесть о Горе-Злочастии», написано во второй половине XVII века. Это тоже литературное произведение, созданное в традиционном стиле устной народной поэзии. Таким образом, оба произведения представляют собой хороший материал для изучения приёмов ритмизации.

Методологическую основу нашего исследования составили работы Д.С. Лихачева, В.В. Виноградова, В.М. Жирмунского, В.В. Колесова, В.В. Иванова и др. Материалом для исследования послужили тесты древнерусских произведений: «Моление Даниила Заточника» и «Повесть о Горе-Злочастии».

Новизна исследования состоит в том, что данная тема в синтаксическом аспекте изучена недостаточно. В.М. Жирмунский писал об этом так: «Проблема ритма прозы до сих пор остаётся нерешённой, хотя русские теоретики стиха ставили её неоднократно» . Его слова, по нашему мнению, актуальны и в настоящее время.

Понятие «ритма» важно для многих областей человеческого знания: физики, логики, музыки, архитектуры, живописи, литературе. Особое место для изучения ритма отводится в теории стихосложения. Для создания ритмически организованного стихотворного произведения необходимо особое построение лексического и синтаксического материала. Как отмечает «Русская грамматика», «порядок слов в стихотворной речи отличается большей вариативностью и свободой по сравнению с речью прозаической . Это же положение с некоторой долей осторожности можно отнести и к ритмичной прозе.

Особое место явление ритма занимает и при исследовании прозаических произведений. Наличие ритма в некоторых прозаических произведениях - явление очевидное, подмеченное многими исследователями.

Ритмическая проза в широком смысле слова - это фонетически организованная проза с ощутимой для слуха закономерностью чередования тех или иных звуковых элементов (долгих и кратких, ударных и безударных слогов и пр.). Она является неотъемлемым элементом части художественных текстов, может играть жанровую, стилевую или смысловую функцию.Она может создаваться писателями сознательно или интуитивно.

Специально организованный ритм прозы, как отмечает В. Жирмунский, нельзя путать с «естественным ритмом», который возникает в речи совершенно случайно и хаотично . Ритмичная проза же организуется специально для особого воздействия на слушателя или читателя.

Эта особенность прозы представляет интерес для литературоведов и языковедов. В русской литературе наиболее показательными, с точки зрения ритмической организации текста, являются произведения И.С. Тургенева, Н.В. Гоголя, М.В. Ломоносова, Н.М. Карамзина, А.С. Пушкина, Н.С. Лескова, И.А. Бунина и др.

В русской науке различные теории ритмообразования разрабатывались выдающимся поэтом-теоретиком А. Белым («стопослагательная» теория), учёными А.М. Пешковским (урегулирование числа тактов в фонетических предложениях), Б.В. Томашевским (уравнивание по количеству синтагм в отрывках прозы) и др.

В.М. Жирмунский, отрицая принципы данных теорий как ритмообразующие, в своей статье «О ритмической прозе» предлагает свою теорию организации ритмического текста, основанную на художественном упорядочении синтаксических групп, на элементе повторения и синтаксического параллелизма . Он отмечает, что ритмическая организация в стихотворной речи основана не только на чередовании стоп, а включает в себя и смысловую сторону произведения, синтаксическое членение в рамках стиха, периода, строфы, лексический и синтаксический параллелизм, аллитерацию, ассонанс, всевозможные повторы, внутреннюю рифму и т. д. Мы считаем, что такой подход к изучению данной проблемы является наиболее удачным, так как он полнее всего отражает принципы организации ритмичного прозаического текста. Это подтверждается и нашим исследованием.

Исследователи древнерусской литературы неоднократно отмечали наличие явления ритмизации в некоторых произведениях древнерусской литературы. В своей статье «Принцип ритмической организации в произведениях торжественного красноречия старшей поры» Л.И. Сазонова отмечает, древнерусская проза «быть может, является гораздо более ритмичной, чем современная в целом. Ритмическое звучание некоторых памятников древнерусской литературы, а особенно таких выдающихся, как «Слово о полку Игореве», «Слово о законе и благодати» Илариона, «Моление Даниила Заточника», эстетически осознаваемо и несомненно» .

Стихотворения, в прямом значении этого слова, стали появляться только в XVII веке. Однако древнерусским авторам чувство ритма было совсем не чуждо. Потребность в стихе удовлетворялась фольклором (сказовый русский стих, раешный стих) и церковным песенным искусством (гимнография, покаянные стихи).

Своего апогея ритмичная проза в древнерусской литературе достигает в стиле «плетения словес», который возник под влиянием «второго южнославянского влияния». Как отмечают исследователи, ритмизация таких произведений достигается с помощью повторов и синтаксического параллелизма .

Для анализа приёмов ритмизации в древнерусских текстах нами были выбраны два произведения: «Моление Даниила Заточника» и «Повесть о Горе-Злочастии». Для удобства мы примем условные сокращения: МДЗ и ПГЗ соответственно.

Одним из важнейших приёмов создания ритмизации в тексте является синтаксический параллелизм (греч. parallelos - идущий рядом ) - это конструкция, в которой несколько смежных предложений, построенных с одинаковой синтаксической структурой, выстроены в одной последовательности : «чиры и чулочки - все поснимано, // рубашка и портки - все слуплено » (ПГЗ). Синтаксический параллелизм разделяет большую синтаксическую конструкцию на несколько более мелких, параллельных друг другу. Таким образом, складывается ощущение ритма: «Вострубим убо, братие, аки в златокованую трубу, въразумъ ума своего и начнемъбити в серебряныяарганы во извѣстие мудрости, и ударимъ в бубны ума своего, поющее в богодохновенныясвирѣли… » (МДЗ). Здесь начало каждого отрывка начинает глагол будущего времени множественного числа с зависящими от него словами, также при нём есть повторяющийся союз. Если внимательно вглядеться в этот отрывок, можно заметить, что отрывки построены по сходным конструкциям как в семантическом, так и грамматическом плане.

Синтаксический параллелизм может сочетаться с повтором: «от начала века человеческаго. // А в начале века тленнаго » (ПГЗ). Предложно-падежная форма существительного начало управляет Р.п. слова век , с которым согласуется прилагательное в Р.п.

Синтаксический параллелизм может сочетаться с инверсией: «Укротила скудость мой речистой язык, // иссушила печаль мое лице и белое тело » (ПГЗ): сказуемое в данном примере предшествует подлежащему.

В древнерусских памятниках встречается огромное количество примеров синтаксического параллелизма, которые придают тексту ритмичность: «Их же бо ризы свѣтлы, тех же и речи честны » (МДЗ); «Не воззри на внѣшняя моя, но вонми внутренняя моя » (МДЗ); «Ни моря уполовнею вычерпать, ни нашим иманием дому твоего истощити » (МДЗ); «Наживал молодец пятьдесят рублев, // залез он себе пятьдесят другов » (ПГЗ); «ангелскийимѣя на себѣобразъ, а блудной нрав, святителскииимѣя на себѣсанъ, а обычаем похабенъ » (МДЗ) и т. д.

Таким образом, на примере двух древнерусских текстов мы увидели важную организующую роль синтаксического параллелизма в древнерусских текстах.

Также огромную роль в создании ритмизации в древнерусском тексте играют повторы.

В отрывке «за нагим то Горе не погоница, // да никто к нагому не привяжеца, // а нагому, босому шумить разбой » (ПГЗ) ритмизация достигается параллельно с грамматической рифмой путём повтора предложно-падежных конструкций слова нагой : за нагим (Т.п.), к нагому (Д.п.), нагому (Д.п.).

Может повторяться вся фраза с изменением одного элемента: «Быть тебе, травонка, посеченой, // лежать тебе, травонка, посеченной » (ПГЗ). Это придаёт тексту ритмичность и целостность.

Может повторяться словосочетание, создающее эпифору, с включением в него другого слова: «Лучше ми есть такоскончати живот свои, нежели, восприимшиангелский образ, богу солгати. Лжи бо, рече, мирови, а не богу: богу нелзѣсолгати, ни вышнимиграти » (МДЗ). В этом отрывке анафора сочетается с грамматической рифмой (солгати - играти ).

Помимо слов, словосочетаний, могут повторяться в несколько изменённой форме целые выражения: «понадеялся // на своего брата названного » и через семь строк «понадеялся он на брата названного » (ПГЗ). Этот приём создаёт ритмическую законченность отрывка древнерусского текста.

Повтор может существовать не только в пределах небольшого отрывка, но и всего произведения. Так в «Молении Даниила Заточника» двадцать один раз в начале больших синтаксических конструкций, состоящих из одного или нескольких предложений, повторяется фраза «Княжемои, господине! ». Это яркий пример последовательного применения автором приёма анафоры на протяжении всего произведения.

Ритмически организовывать текст может также повтор предлогов: «Пошел, поскочил доброй молодец // по круту, по красну по бережку, // по желтому песочку » (ПГЗ); «а я с тобой пойду под руку под правую » (ПГЗ) и др. Этот приём очень распространён в фольклорной речи.

Одним из разновидностей повтора является анадиплосис - разновидность повтора, представляющая собой, стык (подхват) или повтор последнего слова (группы слов) стиха в начале следующего: «хорошо ли чадо мое в драгих портах? - // а в драгих портах чаду и цены нет! » (ПГЗ).

Особую разновидность повторов представляют собой анафоры и эпифоры, которые широко представлены в исследуемых нами произведениях.

Использование анафоры создаёт ритмизацию в древнерусских текстах: «Восстани, слава моя, восстани, псалтырь и гусли » (МДЗ).В отрывке «поклонился Горю нечистому - // поклонился Горю досыры земли » (ПГЗ) анафора создаёт лексическую избыточность, однако она не является здесь неоправданным многословием, а создаёт ритмизацию данного отрывка.

Анафора в древнерусском тексте может сочетаться с другой анафорой, вместе они создают особый ритм отрывка, основанный на параллелизме: «Богатъ муж вездѣзнаем есть и в чюжем граде; а убогъмужъ и во своемъ граде невѣдомъ ходит. Богат мужьвозглаголет - всимолчатъ и слово его до облак вознесут; а убогъмужьвозглаголет, то вси на него воскликнут » (МДЗ).

Если повторяются однотипные синтаксические конструкции (в начале отдельных частей высказывания), то появляется синтаксическая анафора: «Не ходи, чадо, в пиры и в братчины, // не садися ты на место болшее,// не пей, чадо, двух чар за едину! // Еще, чадо, не давай очам воли, // не прелщайся, чадо, на добрых красных жен... (ПГЗ)

Синтаксический параллелизм может сочетаться с эпифорой: «положил их в напасти великия, // попустил на них скорби великия » (ПГЗ).

Наряду с синтаксической анафорой встречается и синтаксическая эпифора. В примере на конце параллельных синтаксических конструкций повторяется существительное, образованное с помощью суффикса ост, стоящее в форме Р.п. и выполняющее в предложении роль определения с притяжательным местоимением единственного числа в форме Р.п.: «Обрати тучю милости твоея на землю худости моея » (МДЗ).

Синтаксический параллелизм может сочетаться и с анафорой, и с эпифорой одновременно: «Лучше бы ми нога своя видети в лыченицы в дому твоемъ, нежели в черленѣ сапозѣ в боярстем дворѣ ; лучше бы ми в дерюзеслужититебѣ, нежели в багрянице в боярстемъ дворѣ » (МДЗ). Этот приём использования анафоры и эпифоры одновременно называется симплока.

Таким образом, разнообразные повторы играют огромную роль в создании ритмической прозы в древнерусских текстах.

Наряду с другими приёмами организации ритмичной речи рифма занимает немаловажное значение: она разбивает текст на определённые синтаксические конструкции и создаёт эффект целостности текста.

Параллельная (грамматическая) рифма образуется путём использования слов одной части речи в одинаковой грамматической форме: «от сна молодец пробуждаетца, // в те поры молодец озирается » (ПГЗ). Также здесь используется лексический повтор, который усиливает ритмичность отрывка.

Необходимо быть очень внимательными при определении грамматической рифмы в древнерусском тексте. Одним из важных условий создания рифмы является одноместность ударения в рифмующихся словах. Трудности могут возникнуть при выявлении рифмы в древнерусских текстах, так как не всегда однозначно ясно, куда падало ударение в тех или иных словах. Разработка исторической акцентологии ведётся, например, В.В. Колесовым, но она встречает на своём пути множество трудностей и противоречий. Одна из основных проблем состоит в том, что мы не можем услышать звучание древнерусского текста. Таким образом, необходимо очень тщательно и внимательно относиться к древнерусским текстам, в частности, в выявлении рифм.

Можно привести огромное количество использования грамматической рифмы в древнерусских тестах: «а не пьет, не ест он, ни тешитца - // и нечем на пиру не хвалитца » (ПГЗ); «Аз боесмьодѣяниемъскуденъ, но разумом обилен » (МДЗ); «и оттуду избирая сладость словесную и совокупляя мудрость, яко в мѣхъ воду морскую » (МДЗ); «и я от них, Горе, миновалось, // а Злочастиенаих в могиле осталось. // Еще возгаяло, я, Горе, к иным привязалось » (ПГЗ); «род и племя отчитаются, // все друзи прочь отпираются » (ПГЗ); «Лучше бы ми желѣзоварити, нежели со злою женою быти » (МДЗ) и т. д.

Для усиления выразительности и создания рифмы в тексте могут рифмоваться слова, расположенные очень близко друг с другом: «богатьства и убожества не даи же ми, господи; обогатѣв, восприиму гордость и буесть » (МДЗ). В данном примере рифмуются слова одной части речи, образованные одинаково и стоящие в одной грамматической форме: в первом случае - существительные singularia tantum в форме Р.п., образованные с помощью суффикса еств (ств) со значением отвлечённого признака; во втором - существительные singularia tantum в форме В.п., образованные с помощью суффикса есть (ость) со значением отвлечённого признака или состояния.

Рифма может организовываться не только на конце параллельных синтаксических конструкций, но и внутри них. Таким образом появляется внутренняя грамматическая рифма: в отрывке «Мнози дружатся со мною, простирающе руки своя в солило, наслаждающе гортань свою пчелиным дарованием… » (МДЗ) синтаксическая анафора создаёт внутреннюю дактилическую грамматическую рифму. Сходная схема употреблена в отрывке «веселяся сладким питиемъ, облачася в красоту риз твоих » (МДЗ).

История русской рифмы, как заметно, шла от параллельной (грамматической) к появлению неграмматической. Стали рифмовать уже не одинаковые грамматические формы слова, а созвучные фонетические сочетания. Несколько таких примеров можно встретить и в исследуемых нами текстах.В отрывках «Яко же бо паволока, испестрена многими шолки » (МДЗ); «и возлюбили его отец и мать, // учить его учали, наказывать, // на добрыя дела наставлять » (ПГЗ); «хотя в синее море ты пойдешь рыбою, // а я с тобою пойду под руку под правую » (ПГЗ) эффект ритмизации достигается с помощью повторения на конце небольших отрезков одинаковых звуковых сочетаний, но не повтора слов одной грамматической формы. И мы можем говорить о наличии отдельных случаев употребления богатой, неграмматической рифмы в древнерусских текстах.

Таким образом, рифма является одним из важных ритмообразующих приёмов в древнерусских текстах.

В данной работе нами были проанализированы тексты древнерусской литературы с точки зрения их ритмической организации. Тексты такого типа создаются и в древнерусский период, и в русской литературе нового времени. Проанализировав «Моление Даниила Заточника» и «Повесть о Горе-Злочастии», мы выявили основные синтаксические приёмы ритмизации в них.

Во-первых, важную роль в оформлении ритмичной прозы играет синтаксический параллелизм. Во-вторых, важную роль в организации ритмической прозы играют различные повторы (лексические, анафора, эпифора, симплока). И, наконец, рифма создаёт эффект ритмичности текста, она организует его в единое целое. Изначально в древнерусских текстах существовала параллельная (грамматическая) рифма, появление которой также связано с приёмом синтаксического параллелизма.

Все эти синтаксические приёмы, сочетаясь друг с другом, организуют древнерусский текст в ритмичную прозу.

Список литературы:

1. Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1980. - 360 с.
2. Жирмунский В.М. Теория стиха / В.М. Жирмунский. Л.: Советский писатель, 1975. - 664 с.
3. Кусков В.В. История древнерусской литературы: учеб.для вузов / В.В. Кусков. М.: Высшая школа, 1982. - 296 с.
4. Прокофьев Н.И. Древняя русская литература. Хрестоматия / Н.И. Прокофьев. М.: Просвещение, 1980. - 399 с.
5. Русская грамматика. Том 2. Синтаксис. М.: Наука, 1982. - 709 с.
6. Сазонова Л.И. Принцип ритмической организации в произведениях торжественного красноречия старшей поры («Слово о законе и благодати» Илариона, «Похвала св. Симеону и св. Савве» Доментиана) Л.И. Сазонова // ТОДРЛ. Л.: Наука, - 1974. - Т. 28. - С. 30-46.

Авторская пунктуация – это постановка знаков препинания, не предусмотренная пунктуационными правилами. Авторские знаки передают добавочный смысл, вложенный в них автором. Чаще всего в качестве авторских знаков используется тире, которое подчеркивает либо противопоставляет:Рожденный ползать – летать не может, либо особо выделяет второю после знака часть:Любовь – главнее всех. Авторские восклицательные знаки служат средством выражения радостного или горестного чувства, настроения.

Анафора, илиединоначатие - (греч. anaphora- вынесение вверх). Стилистическая фигура, заключающаяся в повторении одних и тех же элементов в начале каждого параллельного ряда (стиха, строфы, прозаи­ческого отрывка).

Анафора звуковая. Повторение одних и тех же со­четаний звуков.

Грозой снесенные мосты, Гроба с размытого кладбища. (Пушкин)

Анафора морфемная. Повторение одних и тех же морфем или частей сложных слов....Черноглазую девицу, Черногривого коня! (Лермонтов)

Анафора лексическая. Повторение одних и тех же словНе напрасно дули ветры, Не напрасно шла гроза. (Есенин)

Анафора синтаксическая. Повторение одних и тех же синтаксических конструкций.Брожу ли я вдоль улиц шумных, Вхожу ль во многолюдный храм, Сижу ль меж юношей безумных, Я предаюсь моим мечтам. (Пушкин)

Анафора строфическая (повторение одних и тех же элементов в начале строф). См. стихотворение М. Ю. Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива...».

Антитеза – стилистический прием, который состоит в резком противопоставлении понятий, характеров, образов, создающий эффект резкого контраста. Она помогает лучше передать, изобразить противоречия, противопоставить явления. Служит способом выражения авторского взгляда на описываемые явления, образы и т.д.

Восклицательные частицы – способ выражения эмоционального настроя автора, прием создания эмоционального пафоса текста:О, как ты прекрасна, земля моя! А как хороши твои поля !

Восклицательные предложения выражают эмоциональное отношения автора к описываемому (гнев, иронию, сожаление, радость, восхищение):Безобразное отношение! Как можно беречь счастье! Восклицательные предложения выражают также побуждение к действию:Сбережем свою душу как святыню!

Градация – стилистическая фигура, заключающая в следовательном нагнетании или, наоборот, ослаблении сравнений, образов, эпитетов, метафор и других выразительных средств художественной речи:Ради своего ребенка, ради семьи, ради народа, ради человечества – берегите мир! Градация бывает восходящая (усиление признака) и нисходящая (ослабление признака).

Инверсия - (от лат.inversio– перестановка) – изменение порядка слов в предложении для достижения определённой художественной цели, например, для усиления эмоционального восприятия.С горы бежит поток проворный(Тютчев). Это обратный порядок слов в предложении. При прямом порядке подлежащее предшествует сказуемому, согласованное определение стоит перед определяемым словом, несогласованное – после него, дополнение после управляющего слова, обстоятельство образа действия – перед глаголом:Современная молодежь быстро поняла ложность этой истины. А при инверсии слова располагаются в ином порядке, чем это установлено грамматическими правилами. Это сильное выразительное средство, употребляемое в эмоциональной, взволнованной речи:Родина любимая, земля моя родная, тебя ли нам беречь!

Композиционный стык – это повторение в начале нового предложения слова или слов из предыдущего предложения, обычно заканчивающих его:Все сделала для меня Родина. Родина меня выучила, вырастила, дала путевку в жизнь. Жизнь, которой я горжусь.

Многосоюзие – риторическая фигура, состоящая в намеренном повторении сочинительных союзов для логического и эмоционального выделения перечисляемых понятий:И гром не грянул, и небо не обрушилось на землю, и реки не разлились от такого горя!

Парцелляция – прием расчленения фразы на части или даже на отдельные слова. Ее цель – придать речи интонационную экспрессию путем ее отрывистого произнесения:Поэт внезапно встал. Побледнел.

Повтор – сознательное употребление одного и того же слова или сочетания слов с целью усилить значение этого образа, понятия и т.д.:Пушкин был страдалец, страдалец в полном смысле этого слова.

Присоединительные конструкции – построение текста, при котором каждая последующая часть, продолжая первую, основную, отделяется от нее длительной паузой, которая обозначается точкой, иногда многоточием или тире. Это средство создания эмоционального пафоса текста:Белорусский вокзал в День Победы. И толпа встречающих. И слезы. И горечь утрат.

Риторические вопросы и риторические восклицания – особое средство создания эмоциональности речи, выражения авторской позиции.

Кто не проклинал станционных смотрителей, кто с ними не бранивался? Кто в минуту гнева не требовал от них роковой книги, дабы вписать в оную свою бесполезную жалобу на притеснение, грубость и неисправность? Кто не почитает их извергами человеческого рода, равными покойным подьячим или, по крайней мере, Муромским разбойникам?

Какое лето, что за лето? Да это просто колдовство!

Синтаксический параллелизм – одинаковое построение нескольких рядом расположенных предложений. С его помощью автор стремиться выделить, подчеркнуть высказанную мысль:Мать – это чудо земное. Мать – это слово святое.

Сочетание коротких простых и длинных сложных или осложненных разнообразными оборотами предложений помогает передать пафос статьи, эмоциональный настрой автора.

«Бинокли. Бинокли.люди хотят быть ближе к Джоконде. Рассмотреть поры ее кожи, ресницы. Блики зрачков. Они будто ощущают дыхание Моны Лизы. Они, подобно Вазари, чувствуют, что «глаза Джоконды имеют тот блеск и ту влажность, какие обычно видны у живого человека…а в углублении шеи при внимательном взгляде можно видеть биение пульса…И они это видят и слышат. И это не чудо. Таково мастерство Леонардо».

«1855 год. Зенит славы Делакруа. Париж. Дворец изящных искусств… в центральном зале экспозиции – тридцать пять картин великого романтика» .

Односоставные, неполные предложения делают авторскую речь более выразительной, эмоциональной, усиливают эмоциональный пафос текста:Джоконда. Лепет людской. Шепот. Шорох платьев. Тихие шаги… Ни одного мазка, - слышу я слова. – Нет мазков. Как живая.

Эпифора – одинаковая концовка нескольких предложений, усиливающая значение этого образа, понятия и т.д.:я всю жизнь шел к тебе. Я всю жизнь верил в тебя. Я всю жизнь любил тебя.

Таблица 3. Выявление изобразительно-выразительных средств(пример)

Литературоведческий анализ лирического произведения

В качестве примера литературоведческого анализа обратимся к сти­хотворению М.Ю. Лермонтова «Прощай, немытая Россия...»:

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ.

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.

Быть может, за стеной Кавказа

Сокроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

1. Стихотворение «Прощай, немытая Россия...» было написано в 1841 г. перед второй ссылкой поэта на Кавказ. Опубликовано лишь в 1887 г. 40-е годы XIXв. характеризуются как время социальной пассивно­сти общества, пришедшей на смену национальному подъему народа в Отечественной войне 1812 г. и восстанию декабристов 1825 г.

2. Произведение относится к зрелому этапу в творчестве М.Ю. Лер­монтова, периоду расцвета его поэтического таланта. В 40-е годы были написаны такие шедевры гражданской лирики поэта, как «1-е января», «И скучно и грустно...», «Родина», «Тучи» и др. Стихотворение «Прощай, немытая Россия...» отражает традиции декабристской поэзии с ее высоким гражданским пафосом и призы­вом к социальному протесту. Для данного этапа в творчестве М.Ю. Лер­монтова было характерно резко критическое восприятие действи­тельности, горечь и мотив одиночества, ощущение глубокого несо­ответствия мечты и реальной жизни. Все эти особенности нашли отражение в рассматриваемом стихотворении.

3. Произведение относится к лирике и характеризуется ярко выражен­ным субъективным отношением к описываемой действительности. Это лирический монолог автора, в котором содержится вызов само­державной России. Произведение отличается ограниченной описательностью, риторичностью, условностью (ср., например, намек на тотальную слежку, подслушивание, подавление свободы, инакомыс­лия - благодаря гиперболизации и способности превращать деталь в символ:от их всевидящего глаза, от их всеслышащшх ушей}.

4. Произведение относится к жанру лирического стихотворения - это обращение к «стране рабов, стране господ». Обличительный пафос произведения, его гневная интонация и четкая ритмика формиру­ются не только благодаря особой лексике и синтаксису, но и избран­ному автором стихотворному размеру - четырехстопному ямбу. Н.С. Гумилев сказал об этом размере: «У каждого метра своя душа, свои особенности и задачи. Ямб, как бы спускающийся по ступе­ням, ...свободен, ясен, тверд и прекрасно передает человеческую речь, напряженность человеческой воли». Последнее особенно ощутимо в анализируемом стихот­ворении.

Факторы «единства стихового ряда» и «тесноты его», отмеченные Ю.Н. Тыняновым в поэзии, в полной мере характерны для рас­сматриваемого произведения, которое отличает гармоническое соот­ветствие формы и содержания, точность поэтического словоупотреб­ления и эстетическая мотивированность синтаксических конструкций. Семантическая насыщенность, лаконизм, отсутствие многословия, риторичность составляют важные особенности стихотворения.

Проблематику стихотворения можно охарактеризовать как граж­данскую, антикрепостническую. Это произведение о родине, преис­полненное боли и горечи за народ, который пассивен и угнетен са­модержавием. Для стихотворения характерны монологизм, тяготе­ние к экспрессивности и открытой оценочности.

6. Основной в произведении является тема родины и судьбы русского народа. Это сквозная тема в поэзии Лермонтова (ср. стихи: «Рус­ская песня», «Осень», «Воля», «Последний сын вольности», «Пре­красны вы, поля земли родной...», «Гляжу на будущность с боязнью», «Родина», «Дума»). В отличие от других произведений Лермонто­ва, где есть противопоставление героического прошлого России мрачной действительности, в рассматриваемом стихотворении пред­ставлена современная поэту Россия с ее деспотическими порядка­ми, достойными обличения.

7. Композиция небольшого по объему стихотворения, состоящего из двух строф, проста. Ключевое высказывание - сентенция, отража­ющее тему и идею произведения, открывает произведение, постро­енное в форме взволнованного монолога-размышления лирическо­го героя. Последующее изложение раскрывает и дополняет смысл ключевого высказывания. Таким образом, общая логическая схема поэтического текста включает в себя тезис и аргументы (схема 6).

8. Что же касается пафоса анализируемого стихотворения, то его мож­но определить как соединение трагического и сатирического с эле­ментами иронии.

Пафос произведения связан с характерным для поэта состоянием «переходности» от романтизма к реализму, их свое­образным сочетанием. В тексте проявляется рефлексия автора, его погруженность в себя, трагический разлад с окружающей действительностью, тоска по высокому, совершенному, характерная для ро­мантика. Вместе с тем в стихотворении воплощаются конкретные исторические детали определенного этапа в развитии общества, вы­раженные в художественной форме, автор открыто критикует су­ществующий порядок вещей в духе реализма. В рассматриваемом поэтическом произведении представлены харак­терные для сатирического изображения условные формы: перифраз мундиры голубые (о царских жандармах - блюстителях самодержав­ных порядков, носивших голубые мундиры); паши (их ироническое обо­значение по наименованию турецких военных сановников); всевидя­щий глаз, всеслышащие уши - символы, олицетворяющие жестокий порядок в стране, основанный на доносах и слежке. Риторичность, отличающая стихотворение, выражается взволнован­ным обращением «Прощай, немытая Россия...», использованием ярких эпитетов, синекдохи и перифразы (мундиры голубые), мета­фор (немытая Россия, стена Кавказа), гипербол (От их всевидяще­го глаза, / От их всеслышащих ушей).

9. Общая эмоциональная тональность произведения - гневная, воз­мущенная, окрашенная болью и горечью за поруганный народ. Клю­чевыми в произведении являются образы России, народа и царских жандармов. Если в стихотворении «Родина» поэт признавался: «Люблю Отчизну я, но странною любовью...», то в анализируемом тексте раскрывается эта «странность» и особое отношение к Рос­сии, отражающее сложную гамму чувств: ненависть и любовь, боль и горечь. Оценочный эпитет «немытая», т.е.грязная, - в контексте стихотворения имеет актуальный смысл «перен. безнравственный, аморальный». Последующее изло­жение раскрывает суть этого благодаря приему контраста:страна рабов, страна господ. В формировании образа народа, молча пребывающего в рабстве, важная роль принадлежит эпитету «преданный»(И ты, им преданный народ). Преданный - т.е. «исполненный люб­ви и верности», смирившийся. Имен­но это обстоятельство глубоко возмущает лирического героя, напол­няя его сердце болью.

Очень выразительны образы царских жандармов, формирующиеся на основе ассоциативно-смысловой связи лексических средств: мун­диры голубые, паши, всевидящий глаз, всеслышащие уши. Образ лирического героя в этом произведении окрашен трагически. Это личность смелая, гордая, глубоко страдающая за свою родину, отрицающая покорность и смирение народа и царские порядки. Относительно хронотопа интересно отметить, что в стихотворении представлены образы настоящего времени («здесь» и «сейчас») - Прощай, немытая Россия... и будущего: - Быть может, за стенойКавказа сокроюсь от твоих пашей... Образ пространства как види­мого и воображаемого, масштабного и удаленного (стена Кавказа) актуализируется в размышлениях лирического героя. В целом образный строй стихотворения нацелен на выражение его идеи.

I.Идею произведения можно определить как активное неприятие и осуждение самодержавия и социальной пассивности народа. Высо­кий гражданский пафос отличает это стихотворение, которое было воспринято как вызов крепостнической России.

1. Художественные особенности стихотворения определяются его идейно-тематическим своеобразием и высоким гражданским пафо­сом. Частично о них уже шла речь в связи с характеристикойрито­ричности поэтического текста. Все изобразительно-выразительные средства направлены на создание обличительной тональности, бу­дучи сфокусированными на ключевые образы. Приемы риторичес­кого обращения и контраста в начале стихотворения(Прощай, не­мытая Россия, Страна рабов, / страна господ) определяют после­дующее художественное развертывание текста. Контраст усиливается противопоставлением образовнарода и царских жан­дармов за счет синекдохи, перифразы и выразительного эпитета:

И вы, мундиры голубые, И ты, им преданный народ.

Использование метафор (стена Кавказа, немытая Россия), гипер­болы в формировании обобщающего образа самодержавного деспотиз­ма, тотальной слежки и подслушивания(От их всевидящего глаза, / От их всеслышащих ушей) является очень выразительным и прагматически действенным.

Таким образом, система ярких художественных средств и приемов формирует образный строй произведения, выражающий его идейное содержание.

Стихотворение типично для поздней лирики М.Ю. Лермонтова и отражает его индивидуально-авторские стилистические особенности: романтическую патетику в сочетании с исторически конкретной реали­стической достоверностью в описании общественных реалий 40-х годов XIXв., открытый социальный протест и неприятие самодержавного строя; повышенную экспрессию и разнообразие изобразительно-выра­зительных средств.

Подведем итоги:

Литературоведческий анализ составляет третью ступень филологи­ческого анализа художественного текста.

Объектом литературоведческого анализа является главным образом содержание художественного произведения,

Имманентный анализ литературного произведения необходимо до­полнятьпроекционным, учитывающим культурно-исторический контекст эпохи. Литературоведческий анализ включает изучение времени и обстоятельств написания произведения; его места в твор­честве писателя; определение литературного рода произведения и жанра; основной проблематики; темы; композиции; пафоса произ­ведения и эмоциональной тональности; образного строя; идеи и ху­дожественных особенностей.

Литературоведческий анализ дополняет и углубляет представление о содержании художественного текста и творческой личности автора, полученное на основе лингвистического и стилистического анализа текста.

Речь. Анализ средств выразительности.

Необходимо отличать тропы (изобразительно-выразительные средства литературы), основанные на переносном значении слов и фигуры речи, основанные на синтаксическом строении предложения.

Лексические средства.

Обычно в рецензии задания В8 пример лексического средства дается в скобках либо одним словом, либо словосочетанием, в котором одно из слов выделено курсивом.

Тропы.

В рецензии примеры тропов указываются в скобках, как словосочетание.

Виды тропов и примеры к ним в таблице:

Фигуры речи, строение предложений.

В задании В8 на фигуру речи указывает номер предложения, данный в скобках.

Помни!

При выполнении задания В8 следует помнить, что вы заполняете места пропусков в рецензии, т.е. восстанавливаете текст, а с ним и смысловую, и грамматическую связь. Поэтому часто дополнительной подсказкой может служить анализ самой рецензии: различные прилагательные в том или ином роде, согласующиеся с пропусками сказуемые и т.д.

Облегчит выполнение задания и разделение списка терминов на две группы: первая включает термины на основе изменений значения слова, вторая – строение предложения.

Разбор задания.

(1) Земля – космическое тело, а мы – космонавты, совершающие очень длительный полет вокруг Солнца, вместе с Солнцем по бесконечной Вселенной. (2) Система жизнеобеспечения на нашем прекрасном корабле устроена столь остроумно, что она постоянно самообновляется и таким образом обеспечивает возможность путешествовать миллиардам пассажиров в течение миллионов лет.

(3) Трудно представить себе космонавтов, летящих на корабле через космическое пространство, сознательно разрушающих сложную и тонкую систему жизнеобеспечения, рассчитанную на длительный полет. (4) Но вот постепенно, последовательно, с изумляющей безответственностью мы эту систему жизнеобеспечения выводим из строя, отравляя реки, сводя леса, портя Мировой океан. (5) Если на маленьком космическом корабле космонавты начнут суетливо перерезать проводочки, развинчивать винтики, просверливать дырочки в обшивке, то это придется квалифицировать как самоубийство. (6)Но принципиальной разницы у маленького корабля с большим нет. (7) Вопрос только размеров и времени.

(8) Человечество, по-моему, – это своеобразная болезнь планеты. (9)Завелись, размножаются, кишат микроскопические, в планетарном, а тем более во вселенском, масштабе существа. (10) Скапливаются они в одном месте, и тут же появляются на теле земли глубокие язвы и разные наросты. (11) Стоит только привнести капельку зловредной (с точки зрения земли и природы) культуры в зеленую шубу Леса (бригада лесорубов, один барак, два трактора) – и вот уж распространяется от этого места характерное, симптоматическое болезненное пятно. (12) Снуют, размножаются, делают свое дело, выедая недра, истощая плодородие почвы, отравляя ядовитыми отправлениями своими реки и океаны, саму атмосферу Земли.

(13) К сожалению, столь ранимыми, как и биосфера, столь же беззащитными перед напором так называемого технического прогресса оказываются такие понятия, как тишина, возможность уединения и интимного общения человека с природой, с красотой нашей земли. (14) С одной стороны, человек, задерганный бесчеловечным ритмом современной жизни, скученностью, огромным потоком искусственной информации, отучается от духовного общения с внешним миром, с другой стороны, сам этот внешний мир приведен в такое состояние, что уже подчас не приглашает человека к духовному с ним общению.

(15) Неизвестно, чем кончится для планеты эта оригинальная болезнь, называемая человечеством. (16) Успеет ли Земля выработать какое-нибудь противоядие?

(По В. Солоухину)

«В первых двух предложениях использован такой троп, как ________. Этот образ «космического тела» и «космонавтов» является ключевым к пониманию авторской позиции. Рассуждая о том, как ведет себя человечество по отношению к своему дому, В. Солоухин приходит к выводу, что «человечество – это болезнь планеты». ______ («снуют, размножаются, делают свое дело, выедая недра, истощая плодородие почвы, отравляя ядовитыми отправлениями своими реки и океаны, саму атмосферу Земли») передают негативные деяния человека. Употребление в тексте _________ (предложения 8, 13, 14) подчеркивает, что все сказанное автору далеко не безразлично. Употребленный в 15-м предложении ________ «оригинальная» придает рассуждению печальный финал, который заканчивается вопросом».

Список терминов:

1. эпитет
2. литота
3. вводные слова и вставные конструкции
4. ирония
5. развернутая метафора
6. парцелляция
7. вопросно-ответная форма изложения
8. диалектизм
9. однородные члены предложения

Делим список терминов на две группы: первая – эпитет, литота, ирония, развернутая метафора, диалектизм; вторая – вводные слова и вставные конструкции, парцелляция, вопросно-ответная форма изложения, однородные члены предложения.

Выполнение задание лучше начинать с пропусков, которые не вызывают трудности. Например, пропуск № 2. Так как в качестве примера представлено целое предложение, скорее всего подразумевается какое-либо синтаксическое средство. В предложении «снуют, размножаются, делают свое дело, выедая недра, истощая плодородие почвы, отравляя ядовитыми отправлениями своими реки и океаны, саму атмосферу Земли» используются ряды однородных членов предложения: глаголы снуют, размножаются, делают дело, деепричастия выедая, истощая, отравляя и существительные реки, океаны, атмосферу. В то же время глагол «передают» в рецензии указывает на то, что на месте пропуска должно стоять слово во множественном числе. В списке во множественном числе стоят вводные слова и вставные конструкции и однородные членные предложения. Внимательное прочтение предложения показывает, что вводные слова, т.е. те конструкции, которые тематически с текстом не связаны и могут быть изъяты из текста без потери смысла, отсутствуют. Таким образом, на месте пропуска № 2 необходимо вставить вариант 9) однородные члены предложения.

В пропуске № 3 указаны номера предложений, значит термин снова относится к строению предложений. Парцелляцию сразу можно «отбросить», так как авторы должны указать два или три подряд идущих предложения. Вопросно-ответная форма тоже является неправильным вариантом, так как предложения 8, 13, 14 не содержат вопроса. Остаются вводные слова и вставные конструкции. Находим их в предложениях: по-моему, к сожалению, с одной стороны, с другой стороны.

На месте последнего пропуска необходимо подставить термин мужского рода, так как с ним в рецензии должно согласовываться прилагательное «употребленный», и он должен быть из первой группы, так как в качестве примера дано только одно слово «оригинальная» . Термины мужского рода – эпитет и диалектизм. Последний явно не подходит, так как это слово вполне понятно. Обращаясь к тексту, находим, с чем сочетается слово: «оригинальная болезнь» . Здесь явно прилагательное употреблено в переносном смысле, поэтому перед нами – эпитет.

Остается заполнить только первый пропуск, который является самым сложным. В рецензии сказано, что это – троп, и он используется в двух предложениях, где переосмысляется образ земли и нас, людей, как образ космического тела и космонавтов. Это явно не ирония, так как в тексте нет ни капли насмешки, и не литота, а скорее даже наоборот, автор намеренно преувеличивает масштабы катастрофы. Таким образом, остается единственно возможный вариант – метафора, перенос свойств с одного предмета или явления на другой на основе наших ассоциаций. Развернутая – потому, что из текста нельзя вычленить отдельное словосочетание.

Ответ: 5, 9, 3, 1.

Потренируйся.

(1)В детстве я ненавидела утренники, потому что к нам в садик приходил отец. (2)Он садился на стул возле ёлки, долго пиликал на своём баяне, пытаясь подобрать нужную мелодию, а наша воспитательница строго говорила ему: «Валерий Петрович, повыше!» (З)Все ребята смотрели на моего отца и давились от смеха. (4)Он был маленький, толстенький, рано начал лысеть, и, хотя никогда не пил, нос у него почему-то всегда был свекольно-красного цвета, как у клоуна. (5)Дети, когда хотели сказать про кого-то, что он смешной и некрасивый, говорили так: «Он похож на Ксюшкиного папу!»

(6)И я сначала в садике, а потом в школе несла тяжкий крест отцовской несуразности. (7)Все бы ничего (мало ли у кого какие отцы!), но мне было непонятно, зачем он, обычный слесарь, ходил к нам на утренники со своей дурацкой гармошкой. (8)Играл бы себе дома и не позорил ни себя, ни свою дочь! (9)Часто сбиваясь, он тоненько, по-женски, ойкал, и на его круглом лице появлялась виноватая улыбка. (10)Я готова была провалиться сквозь землю от стыда и вела себя подчёркнуто холодно, показывая своим видом, что этот нелепый человек с красным носом не имеет ко мне никакого отношения.

(11)Я училась в третьем классе, когда сильно простыла. (12)У меня начался отит. (13)От боли я кричала и стучала ладонями по голове. (14)Мама вызвала скорую помощь, и ночью мы поехали в районную больницу. (15)По дороге попали в страшную метель, машина застряла, и водитель визгливо, как женщина, стал кричать, что теперь все мы замёрзнем. (16)Он кричал пронзительно, чуть ли не плакал, и я думала, что у него тоже болят уши. (17)Отец спросил, сколько осталось до райцентра. (18)Но водитель, закрыв лицо руками, твердил: «Какой я дурак!» (19)Отец подумал и тихо сказал маме: «Нам потребуется всё мужество!» (20)Я на всю жизнь запомнила эти слова, хотя дикая боль кружила меня, как метель снежинку. (21)Он открыл дверцу машины и вышел в ревущую ночь. (22)Дверца захлопнулась за ним, и мне показалось, будто огромное чудовище, лязгнув челюстью, проглотило моего отца. (23)Машину качало порывами ветра, по заиндевевшим стеклам с шуршанием осыпался снег. (24)Я плакала, мама целовала меня холодными губами, молоденькая медсестра обречённо смотрела в непроглядную тьму, а водитель в изнеможении качал головой.

(25)Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно ночь озарилась ярким светом фар, и длинная тень какого-то великана легла на моё лицо. (26)Я зажмурилась и сквозь ресницы увидела своего отца. (27)Он взял меня на руки и прижал к себе. (28)Шёпотом он рассказал маме, что дошёл до райцентра, поднял всех на ноги и вернулся с вездеходом.

(29)Я дремала на его руках и сквозь сон слышала, как он кашляет. (30) Тогда никто не придал этому значения. (31)А он долго потом болел двусторонним воспалением лёгких.

(32)…Мои дети недоумевают, почему, наряжая ёлку, я всегда плачу. (ЗЗ)Из тьмы минувшего ко мне приходит отец, он садится под ёлку и кладёт голову на баян, как будто украдкой хочет увидеть среди наряженной толпы детей свою дочку и весело улыбнуться ей. (34)Я гляжу на его сияющее счастьем лицо и тоже хочу ему улыбнуться, но вместо этого начинаю плакать.

(По Н. Аксёновой)

Прочитайте фрагмент рецензии, составленной на основе текста, который вы анализировали, выполняя задания А29 – А31, В1 – В7.

В этом фрагменте рассматриваются языковые особенности текста. Некоторые термины, использованные в рецензии, пропущены. Вставьте на места пропусков цифры, соответствующие номеру термина из списка. Если вы не знаете, какая цифра из списка должна стоять на месте пропуска, пишите цифру 0.

Последовательность цифр в том порядке, в котором они записаны вами в тексте рецензии на месте пропусков, запишите в бланк ответов № 1 справа от номера задания В8, начиная с первой клеточки.

«Использование рассказчицей для описания вьюги такого лексического средства выразительности, как_____(«страшную метель», «непроглядную тьму»), придаёт изображённой картине выразительную силу, а такие тропы, как _____ («боль кружила меня» в предложении 20) и _____ («водитель визгливо, как женщина, стал кричать» в предложении 15), передают драматизм описанной в тексте ситуации. Такой приём, как_____ (в предложении 34), усиливает эмоциональное воздействие на читателя».